Совпадения случайны
Шрифт:
— Что скажете? Я права? — спрашивает она ледяным тоном. — Расскажите нам правду! Почему Вы так жестоко обошлись с лучшей подругой?
Колючие слова разлетаются по комнате, растворяются в воздухе, отравляют его своим ядом.
Наталья сутулится, втягивает голову в плечи и плачет. Для неё каждое слово будто удар плетью.
— Ну же! Начинайте! Начинайте говорить! — командует Маша. — Мы ждём Вашего признания!
— Не мучай ты меня, прошу! — произносит Наталья сквозь слёзы. — Ты ведь и так всё знаешь. Я в первый же вечер всё тебе рассказала…
— Я-то
И Наталья сдаётся, Маша не оставляет ей выбора. Смирившись с реальностью, она вытирает слёзы, плетётся к дивану и устраивается на самый краешек.
К моему горлу подкатывает тошнота. При других обстоятельствах я бы списала её на голод, потому как уже не помню, когда ела в последний раз. Но сейчас меня тошнит скорее от страха и от предчувствия чего-то необратимого.
"Моя жизнь больше никогда не будет прежней!"
Вот, о чём я думаю, когда Наталья начинает говорить, обращаясь исключительно ко мне.
— Дашенька, мы с твоей матерью жили по соседству. Она у Ольги Ивановны была поздним ребёнком, они плохо ладили. Танька всё ей на зло делала. Юбки короткие носила, волосы в ядовитые цвета красила, с мальчишками до поздней ночи гуляла… Я не раз через стенку слышала, как они ругались. Ольга Ивановна даже ремнём Таньку гоняла за дурацкие выходки. А той всё нипочём было. Из дома сбежит и по двору болтается, ждёт, пока мать остынет. А мне жаль было смотреть, как девчонка под дождём да под снегом мокнет. Я её к себе стала звать. Мы с ней пирогов напечём, компоту наварим и сидим, болтаем о том, о сём.
Оказалось, несмотря на огромную разницу в возрасте, почти в одиннадцать лет, у нас с Таней много общего было. Нам нравились одни и те же фильмы, одна и та же музыка. Так мы и подружились. Постепенно Танька стала свои секреты мне рассказывать.
"Наташ, я сегодня с Мишкой на спор целовалась!"
"Наташ, а меня Димка вчера абсентом угостил!"
"Наташ, денег займи, я Ваське двести рублей в карты проиграла…"
"Наташ, представляешь, а мы с Катькой после уроков за школой курили… Ты только мамке не говори…"
И вот однажды она пришла ко мне и шепчет:
"Наташ, я беременна!"
А на самой лица нет.
Стала мне рассказывать, мол, паренька встретила, Андреем звать. Цветы дарил, жениться обещал, в итоге обманул… В общем, обычная история.
Мамка, говорит, о беременности не знает, но, как пить дать, на аборт погонит.
"Что делать, Наташ? Что делать? — спрашивает, а сама ревёт белугой. — Ты же в роддоме работаешь! Ты скажи мамке, что мне нельзя на аборт!"
Я её прижала к себе и держу. А у самой душа разрывается. Ну, куда ей рожать, думаю. Ведь девчонка совсем! Ей бы выучиться да человека хорошего встретить! Но с другой стороны, я не один год в гинекологии работала и понимала, к каким, порой, необратимым
"Рожай! — твёрдо сказала я ей. — Рожай, никого не слушай! Это твоя жизнь, Таня, твоё здоровье!"
Потом я несколько ночей подряд слушала Танины слёзы за стеной и гневные вопли Ольги Ивановны. Но настал день, и Таня похвалилась мне снимком УЗИ.
"Их двое, Наташ! Представляешь?! Двое!!" — она сунула мне в руки чёрно-белую картинку и, счастливая, повисла у меня на шее. А я приобняла её одной рукой, а в другой руке снимок держу и разглядываю его.
Вот тогда, помню, это и случилось. Я почувствовала острую боль в груди.
Это был укол зависти…
Я позавидовала Татьяне.
"Почему жизнь так несправедлива? — подумала я. — Почему у этой едва окончившей школу пигалицы скоро будут свои дети, а у меня в мои двадцать восемь лет даже отношений нормальных нет!"
Я была хороша собой и вполне обспечена. Но мужчины обходили меня стороной.
Я и раньше переживала по этому поводу. А теперь, зная о Танькиной столь ранней беременности, я вовсе расклеилась.
Жгучая зависить волной прокатилась по моему телу. Стиснув зубы, я прижала девчонку к себе и сквозь слёзы прошептала: "Я так рада за тебя, дорогая… Я так за тебя рада…"
— Но это была ложь… — говорит Наталья и замолкает.
И я не выдерживаю и спрашиваю:
— Поэтому Вы не помогли матери меня найти? Потому что когда-то позавидовали ей? Вы хотели, чтобы она страдала, просто потому что когда-то не вовремя забеременела? Это же подло!! Разве Вы не понимаете?
Маша осторожно кладёт свою ладонь на мою руку.
— Тише, тише, сестрёнка… Это ещё не вся история! Верно? — Маша подмигивает Наталье. Жестоко, со злостью, с каким-то особым, известным только им двоим, значением. — Что было дальше? Расскажите…
Наталья бросает на Машу тяжёлый взгляд. Кажется, за последние несколько минут женщина постарела на несколько лет.
Ей требуется немного времени, чтобы перевести дыхание, собраться с силами и продолжить.
— Долгие месяцы я вынашивала эту идею… Я понимала, что это безумие, и постоянно себе это повторяла. Но всякий раз, когда я остывала и успокаивалась, ко мне приходила она, Танька, пузатая и счастливая. Её живот с каждым днём становился всё больше, и вместе с ним росла и набирала силу моя зависть.
И однажды эта зависть победила здравый смысл, и я отважилась совершить задуманное…
Глава 92
— Я работала акушеркой в четырнадцатом роддоме в отделении патологии, — говорит Наталья. — Трудилась исправно, была на хорошем счету у руководства, мне доверяли самые сложные случаи. Когда поступали особо тяжёлые пациентки, Стрельцова Альбина Витальевна, наша заведующая, так мне и говорила: "Наталка, твоя приехала! Приступай!"
К Альбине Витальевне я и понесла свою затею. Помню, та сидела за столом в своём кабинете, строчила отчёты, а я стояла у неё за спиной и, заламывая пальцы, излагала свой план.