Современная идиллия. Книга 1.
Шрифт:
– И бесподобно! Для Маргелана и этих двух наук за глаза довольно!
– Вот мы в ту сторону и направимся средним ходом. Сначала к тебе, в Проплеванную, заедем – может, дом-то еще не совсем изныл; потом в Моршу, к Фаинушкиным сродственникам махнем, оттуда – в Нижний-Ломов, где Фаинушкина тетенька у богатого скопца в кухарках живет, а по дороге где-нибудь и жида окрестим. Уж Онуфрий об этом и переговоры какие-то втайне ведет. Надеется он, со временем, из жида менялу сделать.
– Но если мы уедем, кто же об университете хлопотать будет?
– А мы Балалайкину полную доверенность выдадим. Он,
– Глумов! так пошлем же поскорей за Очищенным!
– И за ним, и за Балалайкиным. Переговорим, что следует, а потом, все вместе – обедать к Фаинушке.
Через час Очищенный и Балалайкин были уже с нами. Почтенный старик, услыхав об ожидающей его на Востоке просветительной миссии, хотел было в виде образчика произнести несколько сногсшибательных выражений, но от слез ни слова не мог выговорить. Когда же успокоился, то просил об одном: чтобы предположенное по штату жалованье начать производить ему, не дожидаясь открытия университета, а теперь же, со дня объявления ему радости. Что же касается до Балалайкина, то и он очень серьезно отнесся к предстоящей обязанности, так что, когда Глумов предостерег его:
– Ты смотри, Балалайка! в одно ухо влезь, а в другое вылезь! – то он приосанился и уверенным тоном ответил:
– За меня, господа, не беспокойтесь! Я одно такое средство знаю, что самый "что называется" – и тот не решится его употребить! А я решусь.
Тогда мы убедились, что дело просвещения русского Востока находится в хороших руках, и уже совсем было собрались к Фаинушке, как Очищенный остановил нас.
– Уж коли на то пошло, – сказал он, – так и я свой секрет открою. Выдумал я штуку одну. Не то чтобы особливую, но пользительную. Как вы думаете, господа, ежели теперича по всей России обязательное страхование жизни ввести – выйдет из этого польза или нет?
Вопрос этот настолько озадачил нас, что мы смотрели на Очищенного, вытаращив глаза. Но Глумов уже что-то схватил на лету. Он один глаз зажмурил, а другим вглядывался: это всегда с ним бывало, когда он соображал или вычислял.
– По новейшим известиям, сколько имеется в России жителей? – продолжал Очищенный.
– По последнему календарю Суворина, в 1879 году числилось 98 516 398 душ, – ответил я.
– Значит, если обложить по рублю с души – будет 98516398 рублей. Хорошо. Это – доход. Теперича при ежегодном взносе по рублю с души, как вы думаете, какую, на случай смерти, премию можно назначить? Так, круглым числом?
Бросились к суворинскому календарю, стали искать, нет ли статьи о движении народонаселения, но таковой не оказалось. Тогда начали припоминать, что говорилось по этому поводу в старинных статистиках, и припомнили, что, кажется, средний человеческий возраст определялся тридцатью одним годом.
– Тридцать один рубль, – предложил Глумов.
– А я назначаю тридцать пять! – воскликнул Очищенный в порыве великодушия.
– Что ты! – набросились мы на него, – ты пойми, кто воспользуется твоим страхованием! ведь мужик воспользуется! ему и тридцати одного рубля за глаза довольно!
Но Очищенный убедительно просил удержать цифру 35, так как, ввиду народной политики, эта надбавка может послужить хорошей рекомендацией.
– Теперича какое, по вашему мнению, ежегодно
Опять бросились к календарю, и опять ничего не нашли. Но приблизительно вывели, что с 1870 года по 1879-й средний ежегодный прирост населения простирался до 1500000 душ. Но сколько ежегодно было родившихся и сколько умерших? Это взялся определить уже сам Очищенный при пособии кокоревского глазомера.
– Из 98516398 душ предположим наполовину баб, – сказал он, – получится круглым числом 49 миллионов баб. Из них наполовину откинем старых и малых – останется двадцать четыре с половиной миллиона способных к деторождению. Из этой половины откинем хоть тоже половину бесплодных и могущих вместить девство – останется с небольшим двенадцать миллионов. Каждая из этих плодущих баб пущай раз в три года родит – кажется, довольно? – получится четыре миллиона рождений. Выключите отсюда прирост в полтора миллиона – определится смертность в два с половиной миллиона душ. По тридцати пяти рублей на каждую умирающую душу – сколько это денег будет?
– Восемьдесят семь миллионов с половиной! – бойко ответили мы.
– А ежели вычесть этот расход из дохода (в 98 с половиной миллионов), сколько в пользу страхового общества останется прибыли?
– Один-над-цать мил-ли-о-нов!!
– Только и всего-с.
Очищенный торжественно умолк. На нас слова "страховое общество" тоже подействовали подавляющим образом. Никак мы этого не ожидали. Мы думали, что старик просто, от нечего делать, статистикой балуется, а он, поди-тко, какую штуку удрал!
– Это, братец, так хорошо, – первый опомнился Глумов, – что я предлагаю из прибылей жертвовать по рублю серебром в пользу новорожденных… в роде как на обзаведение!
– А я – половину акций оставляю за собой! – прибавил Балалайкин, но Очищенный так на него зарычал, что он сейчас же согласился на одну четверть.
– Позвольте, господа! – с своей стороны отозвался я, – все это отлично, но мы упустили из вида одно: недоимщиков. Известно, что русский крестьянин…
Я уже совсем было собрался прочитать лекцию о свойствах русского крестьянина, но Очищенный на первых же словах прервал меня.
– А для нас тем и лучше-с, – сказал он просто.
– Как так?
– А вот как-с. Всякий, кто хоть раз не взнес своевременно рубля серебром, тем самым навсегда лишается права на страховую премию – это правило-с. Теперь возьмите: сколько найдется таких, которые много лет платят и вдруг потом перестают? – ведь прежние-то уплаты, стало быть, полностью в пользу общества пойдут! А во-вторых, и еще: предположим, что число недоимщиков возрастет до одной трети; стало быть, доход общества, приблизительно, уменьшится на тридцать три миллиона рублей. Но ведь одновременно с этим уменьшится и количество выдаваемых премий, да не на треть уменьшится, а наполовину и даже более. Почему наполовину? – а по той простой причине, что смертность между недоимщиками всегда бывает больше, нежели между исправными плательщиками. И таким образом, ежели это предположение осуществится, мы будем иметь дохода шестьдесят пять миллионов, а расхода на уплату одного миллиона трехсот тысяч премий потребуется сорок миллионов пятьсот тысяч. В остатке – четырнадцать миллионов.