Современная канадская повесть
Шрифт:
Андре подобрал с земли оба справочника и медленно побрел через поле по пояс в высоком овсе. Выйдя к глухому, частому ельнику, он присел под сенью большой елки, слушая тишину леса. Остро и сладко пахло разогретой солнцем смолой. Из тишины встрепенулся посвист синички-белогрудки. На кусте черемухи у края опушки перед самым полем зрели, наливаясь, ягоды, а за спиной, в лесной чаще, чуть шелестя, подрагивали в знойном безветрии листья осины.
Лес. Ей-богу, не знаю, смогу ли я прожить без леса.
Когда
Андре рухнул ничком на кровать. Вздохнув, открыл справочник для поступающих в Технологический институт Северной Альберты. Полистал, уже в который раз отыскал раздел «Геологический факультет», перечитал.
Два года, ну и дела! Ну допустим, ну и что?.. Окончу, наймусь работать в какую-нибудь фирму по горному делу. Или пойду в такую же вот сейсмическую партию, как работает у нас, — может, не так уж плохо. По крайности не торчать все время взаперти в какой-нибудь конторе. Да нет же, никогда мне не окончить его, этот факультет…
Камешки в кармане впились в бедро, лежать стало неудобно. Андре вынул камешки, разложил перед собой поверх справочника.
Ничего особенного — кристаллический сланец. Должно быть, там, откуда Синичка приволокла песок, полно таких. Иногда в них вкраплены зерна граната. А эти так, ерунда. Кусочки обычного сланца.
Андре с размаху стукнул камешком по раме железной кровати. От камня откололся кусок; на поверхности скола оказалось окаменелое насекомое.
— Ишь ты! — Андре привстал с кровати, любуясь своей находкой.
— Эй, Андре, чего делаешь? — В дверях стояла Доди Роуз.
— Посмотри! Кембрийский трелобит! Он жил здесь миллионов пять лет тому назад, когда повсюду тут был океан.
— Господи, еще чего не хватало! Океан!
— Да ты посмотри, посмотри!
— Чушь какая. Козявка она и есть козявка. Чего так рано дома?
На Доди был яркий оранжево-голубой цветастый купальник-бикини. Взглянув на нее, Андре почувствовал, как его с ног до головы обдало жаром. Он притянул Доди к себе.
— Иди ко мне…
Доди увернулась.
— Ишь! Только о том и думаешь. Жара — нет сил, даже в купальнике у плиты вся запарилась, а он…
— Будто ты не для меня вырядилась!
Доди мотнула головой, как отряхивается от воды кошка, откинула назад длинные светлые волосы и шлепнула ладонью по бедру, прихлопнув комара.
— Комары проклятые! Проклятая жара! Ребенок орет весь день, минут десять только, как успокоился, играет.
Доди прошлась по комнате, с брезгливостью косясь на стол, заваленный грязными тарелками, и повторила:
— У плиты вся запарилась, а тут еще комары проклятие. — Она хлопнула себя по шее.
— Чего
— Хоть бы сетки повесили от комаров. У нас Альберт кругом понавесил. Может, зайдешь ко мне, пивом угощу?
Доди заметила на кровати справочники, взяла в руки, принялась разглядывать.
— Это еще что такое?
— Может, пойду учиться на геологический.
— Врешь! — В голосе Доди слились изумление и недоверие.
Задетый, Андре вынул конверт с аттестационным листом, метнул ей. Доди смерила Андре косым взглядом, подняла упавшую на пол бумагу и, молча, шевеля губами, прочла. На лице Доди заиграла вдруг хитрая и несколько злорадная усмешка.
— Слушай… Знаешь что? — Она прыснула. — А я ведь не доучилась.
— Не доучилась?
— Ага. Учительница засекла меня на автостоянке с одним парнем… Мы с ним в машине на заднем сиденье развлекались.
— Да уж, с сестрой Бригиттой от такого сразу может удар приключиться!
Оба покатились со смеху.
Доди утерла глаза тыльной стороной ладони и с ненавистью произнесла:
— Черт бы побрал эту школу! Ну ладно, пошли. А то комары меня сожрут совсем.
На крыльце Доди остановилась, обернулась к Андре.
— Ты что, серьезно насчет этого… как его там, технического училища, что ли?
— Не знаю. Отец Пепэн говорит…
— Опять отец Пепэн! — фыркнула Доди. — Вот уж барахло старое! Ну куда тебя несет? Работа есть, и я покуда под боком. Тут Альберт какой-то договор подписал. Надолго, до января. Южнее Эдмонтона дорогу строят. Вряд ли он часто будет по триста миль по субботам до дома отмахивать ради одной ночи.
VI
Прошло две недели, и все это время Андре жил как в лихорадке: его кидало от радости к отчаянию. Работал каждый день, каждую ночь ходил к Доди, подолгу листал справочники, раздумывая, как же быть. И никак не мог решиться пойти к священнику, не знал, что сказать.
Как-то воскресным утром Андре осторожно, боясь разбудить Доди, скользнул с кровати. Узнав, что он собирается к обедне, Доди подняла его на смех. Только Андре потянулся за брюками, как ее рука с силой обвила ему шею, острые зубы вонзились в спину.
— Вот так-то лучше, — сказала Доди, притянув его обратно. — Интересно, куда это ты вздумал бежать?
— Пусти, Доди. Мне надо…
— Надо? Что значит «надо»?
— Пусти, говорю.
— Ну уж нет! Никуда я тебя не пущу. Надо ему! Есть кое-что и поважнее.
— Все, хватит! — отрезал Андре, отрывая руку Доди от шеи.
— Выходит, поутру уж и мочи нет? — со смешком процедила Доди.
В Андре вскипела ярость.
— Тьфу ты! Сказал же, конец!
Доди расхохоталась.