Современный французский детективный роман
Шрифт:
— Вы рискуете набраться блох.
— Не впервой. Это профессиональный риск.
— В этом квартале дело у нас поставлено недурно. К которому часу нужна вам эта парочка?
— Часам к четырем, если можно.
— Постараемся. У меня сейчас как раз под рукой нужные люди.
Затем Мегрэ попросил телефонистку соединить его с мэтром Луазо, проживающим на бульваре Бомарше.
Вскоре она позвонила и сообщила, что адвоката на месте нет: вероятно, ушел в суд.
— Попытайтесь
На этот раз ждать пришлось минут пятнадцать. Наверно, адвоката искали по всему зданию.
— Мэтр Луазо у телефона.
— Говорит комиссар Мегрэ. Дело вот в чем. В ходе расследования недавнего убийства мною задержан наш клиент Луи Маосье. Сегодня утром я попытался задать ему кое-какие вопросы, но совершенно безрезультатно. Он не желает говорить иначе как в вашем присутствии, и я не собираюсь ему в этом препятствовать. Не могли бы вы к четырем часам явиться ко мне в кабинет?
— Никак не могу: в три у меня выступление в суде. А вот в пять я к вашим услугам.
— Пускай будет в пять.
Не успел Мегрэ повесить трубку, как Торранс принес не слишком пухлую папку с делом об убийстве Нины Лассав в 1946 году. Комиссар снял пиджак, закурил трубку и склонился над документами.
Первыми лежали показания привратницы в полицейском комиссариате: в два часа дня, видя, что жилица не выходит из квартиры, хотя накануне пришла домой не поздно, привратница поднялась и постучала к ней. Дверь была приоткрыта, и она вошла в квартиру.
«Я не заметила никакого беспорядка. В ящиках никто как будто не рылся. В спальне тоже было прибрано, а на кровати, совершенно обнаженная, лежала несчастная девушка: рот приоткрыт, язык вывалился наружу, безжизненные глаза устремлены в потолок…»
Далее шел протокол, составленный комиссаром полиции, неким Майфером, прибывшим на место происшествия вместе с полицейским Пату. Комиссар обнаружил убитую в положении, описанном привратницей. Одежда жертвы, включая платье из набивной ткани, лежала на стуле близ кровати.
«Убийство, скорее всего, совершено без цели ограбления. То, что убитая обнажена, заставляет думать, что, по-видимому, она близко знала убийцу: она не сделала попытки прикрыть наготу и позволила ему подойти к кровати».
Прямо из спальни комиссар позвонил в уголовную полицию.
Комиссар Пьебёф ответил, что прибудет немедленно, распорядился ничего не трогать и связаться с прокуратурой.
Если Мегрэ не путает, Пьебёфу было тогда около сорока пяти. Ремесло свое он знал и не очень-то клевал на выдумки. В обращении казался грубоватым, нравом отличался вспыльчивым.
С ним приехало двое инспекторов, из них один — от службы общего надзора.
Отчет Пьебёфа оказался весьма пространным, к нему был приложен план квартиры.
«Мебель во всех помещениях стоит на местах; на ночном столике, на самом виду,
Далее следовал отчет прокуратуры о выезде на место происшествия — как всегда, чистая формальность.
К отчету Пьебёфа были приложены два других рапорта, а также фотографии Нины в том виде, как ее нашли. Первый отчет принадлежал Мёрсу. Тот сообщал, что его подчиненные не обнаружили никаких отпечатков пальцев, кроме тех, что оставили жертва и привратница на дверных ручках.
Мегрэ делал пометки в блокноте.
Следующий отчет был написан человеком, долго проработавшим бок о бок с Мегрэ, а теперь, к сожалению, покойным, — комиссар узнал руку доктора Поля, судебно-медицинского эксперта и записного гастронома.
Эксперт в специальных терминах констатировал смерть, наступившую в результате странгуляции. На горле у девушки остались следы от пальцев убийцы. Судя по всему, руки у преступника были необычайно сильные.
Опросили жильцов дома. Их оказалось не так уж много. Никто ничего не слыхал. Никто не встречал на лестнице никаких подозрительных личностей.
— К Нине Лассав ходило много народу?
— Нет.
— Но кое-кто ходил, причем нередко?
— Двое мужчин.
— Вместе?
— Нет. Только поодиночке. Высокий чаще приходил днем. Другой заходил за ней по вечерам. Они с девушкой уходили вдвоем. Не знаю, где они обычно бывали, но однажды вечером я видел их на террасе «Сирано».
— Кто из мужчин начал бывать раньше?
— Тот, что ходил вечером. Второй появился месяца два назад.
— Не встречался ли вам кто-нибудь из этих двоих на лестнице в день убийства?
— Признаться, после шести я вообще не выходил из квартиры.
Другие соседи знали и того меньше. Один из них, немолодой уже холостяк, служил в банке на Больших бульварах; по утрам он уходил в восемь, возвращался не раньше девяти вечера.
— Я не подозревал даже о существовании этой женщины, а уж тем более о том, что к ней приходит то один любовник, то другой.
Маосье нашли благодаря привратнице. Как-то раз он заезжал днем на грузовичке с надписью желтыми буквами на борту: «Лесаж и Жело, малярные работы, бульвар Батиньоль».
Рапорты, рапорты… Малейший вопрос свидетелю облекался в традиционные формулы и заносился на бумагу. Перечитывая эти стародавние документы, Мегрэ подчас не мог удержаться от улыбки.
«По приказу комиссара Пьебёфа я прибыл в малярное ателье Лесажа и Жело по адресу: бульвар Батиньоль, 25. Имел беседу с г-ном Жело. Г-н Лесаж отсутствовал. Задал г-ну Жело вопрос, сколько у него рабочих. Он ответил, что сейчас межсезонье и маляров осталось всего четверо.
Он перечислил их фамилии. Я осведомился о возрасте маляров. Оказалось, что двоим уже за сорок, а третьему даже за шестьдесят.