Современный польский, чешский и словацкий детектив

Фикер Эдуард

Но прыжок был уже не тот, что случалось нам делать когда-то в партизанском отряде. Много лет утекло с той поры. НД пока еще не оброс бюрократическим жирком. Старался избегать всевозможных совещаний и конференций, где переливают из пустого в порожнее.

Если удавалось затащить его на какое-то совещание, то он сидел и уныло смотрел в потолок с таким несчастным видом, словно проиграл судебный процесс. Особенностью НД были его так называемые и д е и…

То, что он так заинтересовался убийством коллекционера (хотя это и не входило в его обязанности), объяснялось

и необычным характером преступления, и тем, что… окно осталось открытым!

Мы шли по насыпи к вилле, красная труба которой уже виднелась из-за деревьев.

— Как ты думаешь, преступник после убийства пошел прямиком к Висле, где мог сесть в автобус или уехать на своей машине? — спросил я.

— Думаю, что нет. Это было бы слишком рискованно, — отозвался НД. — В то время дня улица была для него гораздо безопаснее. Во-первых, идущий напрямик через поле человек слишком заметен. Во-вторых, когда было совершено преступление, шел дождь, а преступник явно из тех людей, которые хорошенько все обдумывают, прежде чем что-то делают. На земле отпечатались бы следы. На тротуаре в дождь следов не остается… А, чтоб его… Ведь я и вправду оставил окно открытым!

Мы вышли на улицу, где находилась вилла. Уже видна была каменная ограда, отделявшая дом и палисадник от тротуара.

Пробраться в комнату через окно особого труда не составляло, так как калитка из железных прутьев вполне могла заменить лестницу.

— Открытое окно еще не факт, что туда кто-то пробрался, тем более снаружи, — буркнул я, сам сомневаясь в своих словах.

— А я уверен, что только самый последний кретин не воспользовался бы такой возможностью! — отрезал НД. — Мы заперли комнату и опечатали дверь, то есть не только изолировали комнату, но тем самым и обезопасили кого-то от вдовы и служанки! И он оказался бы идиотом, если бы не заметил этого.

— Каркаешь…

Я не договорил, так как НД вдруг уронил спичечный коробок. Мы находились в двух шагах от ограды, как раз напротив калитки. Я хотел нагнуться за спичками, но НД остановил меня:

— Не трогай и молчи…

Он сунул в рот сигарету и, когда мы проходили мимо калитки, остановился и стал рыться в карманах. Затем, как бы спохватившись, вернулся назад и поднял с тротуара коробок. Прикурил, спрятал спички в карман и, поравнявшись со мной, со злостью прошипел:

— Он уже побывал там. Я видел следы. По калитке он влез на ограду, а затем через окно в комнату. Мы должны сделать вид, что не заметили этого. Пойдем осмотрим комнату…

Я осторожно оглянулся. Из любого дома на другой стороне улицы, спрятавшись за штору, можно наблюдать из окна за тем, что происходит возле виллы и в интересующей нас комнате.

Сначала на резкий пронзительный звонок никакого ответа не последовало, и только минуту спустя раздались шаркающие шаги.

— Кто там? — послышалось из-за двери.

— Это вдова, — шепнул НД. — Кажется, она одна… Откройте, пожалуйста! Узнаете мой голос? — громко сказал НД.

Дверь беззвучно открылась, и мы очутились в темной прихожей. Пожилая женщина, высокая и худая, одетая

в черное платье, протянула руку к выключателю. Вверху тускло заблестела лампочка. Но и после этого в прихожей ничуть не стало светлее.

— Похороны завтра. Тело мужа находится в морге, — слабым голосом проговорила вдова.

— Да, какой прискорбный, трагический случай, — сочувственно ответил НД.

— Вы что-нибудь уже узнали? Я чем-нибудь могу вам помочь?…

Она все еще не предлагала нам пройти и,. казалось, загораживала дверь одной из комнат.

— Мы хотим попросить у вас ключ от комнаты, нам надо войти туда, — сказал НД.

В этот момент за запертой дверью пустой, с открытым окном комнаты, где было совершено преступление, зазвонил телефон.

— Ох!… Что мне делать с телефоном? Звонят и звонят. А я ведь не имею права сорвать печати. Раньше никогда так часто не звонили. — Озабоченная вдова прошла на кухню и вернулась с ключом. — Скажите, можно отвечать на телефонные звонки?

— Пожалуйста, — разрешил НД.

Я снял шнурки с печатью, а НД, всунув ключ в замочную скважину, безуспешно пытался открыть дверь.

— Вы случайно не ошиблись? Это тот самый ключ? — спросил НД, не скрывая досады.

Я осмотрел снятые шнурки: они были целы. С этой стороны, через дверь, никто входить в комнату не пробовал. НД не слушал заверений вдовы, что другого ключа нет. Он наклонился к замочной скважине и посветил спичкой.

— Взгляни, — сказал он мне. — Ты в замках разбираешься лучше меня!

Я посмотрел. Изнутри в замочной скважине торчал… другой ключ! С первого взгляда он был почти незаметен. Открыть дверь с нашей стороны неспециалисту было невозможно.

— Кажется, заело, — солгал я.

— Ладно… придем завтра, — решил НД. — Нужно будет вызвать нашего слесаря, он откроет замок, не повредив двери.

Разговор по-прежнему велся в полумраке прихожей. Вдова даже и не собиралась приглашать нас в другую комнату.

— Так как я должен выехать к командировку, — сказал вдове НД, — то расследование убийства и грабежа будет вести вот этот товарищ, — указал он на меня.

— Дело ваше… — ответила вдова. — Утром мы со служанкой поедем на кладбище, к полудню вернемся.

— Значит, к этому времени я и приеду, — уточнил я.

— Хорошо, я буду вас ждать…

Меня так и подмывало заглянуть в комнату. Замок можно было открыть любым куском проволоки. Но поскольку ходом событий руководил НД, я не мог нарушать его планы. К тому же он многозначительно намекнул мне, что надо молчать.

Мы уже собирались уходить, когда дверь квартиры открылась и вошла сутулая женщина. Это была служанка.

— А-а, это вы?
– сказала она, увидев НД. — Добрый вечер! Ночью, после того как на санитарной машине увезли тело нашего хозяина, вы забыли закрыть в комнате окно. Я хотела пойти туда, чтобы закрыть, и уже взяла ключ, но хозяйка не позволила, потому что дверь опечатана. А потом через окно в комнату, наверно, пробрался кот. И хозяйничал почти до утра,

По лицу НД было видно, что в душе он клянет себя.