Современный польский детектив
Шрифт:
— Не «мы», — со злостью поправил он меня. — Признаюсь, мои люди немного растерялись. Меня там не было… Давай рассуждать логично. Если бы не облава в игорном доме… Если бы не полиция… Если бы у нас было хоть немного времени, чтобы поговорить с тобой и, не возбуждая подозрений, узнать от тебя, что сказал Бернард, тебя никто не стал бы убивать. Тебя подержали бы несколько дней гденибудь в укромном месте и выпустили бы на свободу, а ты бы даже и не догадалась, кто это сделал и почему. Увы, выходы были блокированы полицией, и тебя пришлось срочно забирать оттуда. Ну а потом ты сразу стала слишком много знать.
— Минуточку, — прервала я. — А зачем меня держать в укромном месте?
Он с раздражением пожал плечами:
—
— Неужели ты и в самом деле думаешь, что я тебе все скажу, тем самым лишая себя последней надежды остаться в живых? — спросила я. — Вот уж не знаю, кто из нас двоих глупее…
— Мы ещё поговорим на эту тему, — нетерпеливо перебил он. — А сейчас, моя красавица, о самом главном. Ты помнишь, что сказал покойник?
— Каждое слово, — ответила я, и теперь уже из моих слов сочился яд. — До сих пор его слова звучат у меня в ушах. Страшно хочется знать, где находится это место. Может, даже больше, чем тебе.
Я поудобнее уселась в кресло, наблюдая с мстительной радостью за действием своих слов. Между нами шла открытая война, ни о каком перемирии не могло быть и речи. Сдвинув брови, он с ненавистью смотрел на меня, о чемто размышляя, потом встал и подошёл к стене. На стене висела внушительных размеров картина — прекрасная абстрактная мазня в простой грубой раме. Взявшись рукой за раму, он повернулся ко мне:
— Пожалуй, я удовлетворю твоё любопытство. Ты уже столько знаешь, что небольшое добавление не играет роли. Подойдика и найди это место сама. Я не знаю, где оно, но ты должна найти. И пусть теперь у тебя тайна не только звучит в ушах, но и стоит перед глазами. Чувствуешь, какой ты становишься важной персоной? Нука взгляни.
Верхняя горизонтальная часть рамы отделилась и исчезла, чтото тихо щёлкнуло, и на картину опустилась огромная карта мира. Всю её покрывала мелкая сеть, в которой чётко выделялись меридианы и параллели. Все линии сетки, не исключая меридианов и параллелей, были аккуратно пронумерованы, прячем совершенно беспорядочно. Трудно было заметить в этом обозначения какуюто систему, за исключением одного: все вертикальные линии обозначались цифрами, а горизонтальные — буквами. Цифры и буквы были то одиночные, то двойные, то маленькие, то большие, то те и другие вместе. Мне сразу бросился в глаза экватор, обозначенный ТР. Нулевой меридиан, тот, что проходит через Лондон, значился под номером 72. Меридианы рядом с ним обозначались цифрами 11, 7 и 24. Кроме обозначения линий, на карте были нанесены также расстояния от пересечения линий сети до различных заметных пунктов на местности.
Увидев эту карту, я сразу же поняла, что означают цифры, названные умирающим, и тут же решила выяснить, как бы я зашифровала очень живописный грот в Малиновской скале, что высилась на берегу Вислы. Ведь дураку было понятно, что этот негодяй показал мне карту с явным расчётом на то, что я тут же кинусь выяснять, где находятся его сокровища, а ему остаётся лишь проследить, куда я смотрю. Вот он и наблюдал, не спуская с меня глаз, как и отыскивала Краков, потом Чешин, потом, чтото бормоча себе под нос, выясняла, что мне пришлось бы воспользоваться меридианом номер 132 и параллелью В. Труднее было выяснить расстояние в метрах от меридиана до грота, так как я не очень хорошо помнила, где находится этот грот. Покончив с гротом, я перенеслась в Родопы — помоему, очень подходящее место для укрытия всевозможных вещай, проехалась, тыкаясь носом, по всем греческим островам, невнимательно отнеслась к Альпам, осмотрела Пиренеи и покинула Европу. Очень надеюсь, что в тот момент, когда я изучала Пиренеи, ни в глазах, ни в каком другом месте у меня ничего же блеснуло.
— Хватит! — решительно
Я ничего не ответила, сочтя за лучшее гордо промолчать. Карта взвилась вверх, рама картины вернулась на своё место. Я подошла к окну. Какой прекрасный вид, и какой контраст по сравнению с тем, что происходит здесь!
— Ну, хорошо, — зловеще проговорил шеф. — Попытаемся взяться за дело подругому.
Расчёт у него был такой: сначала закрепить в моем сознании место, где хранятся сокровища, а потом выведать его у меня научными методами. Правда, меня давно интересовало, как выглядит детектор лжи в действии, но я никогда не думала, что придётся испытать его на себе. А ведь я так боюсь всяких электрических приборов!
Я всетаки очень надеялась, что они не сделают ничего такого, что могло бы повредить моему здоровью и памяти, и поэтому без возражений позволила отвести себя в комнату, которая была похожа на все сразу: на лабораторию, кабинет врача и диспетчерскую электростанции. Все так же без возражений я позволила подключить себя к какимто проводам и была очень довольна, что все мои чувства, в том числе и боязнь выдать тайну, вытеснил панический страх перед электрическими приборами.
Я сразу придумала, как обмануть хитрый аппарат. Ещё в процессе подготовки к испытанию я убедила себя, что сокровища бандитов спрятаны в гроте на Малиновской скале. Я не успела придумать лучшего места и упорно повторяла про себя «скала Малиновская, Малиновская скала», так что сама почти поверила в это. Испытание заключалось в следующем: никаких ответов от меня не требовали, а только называли разные места и приборы регистрировали мою реакцию. Малиновская скала прочно сидела во мне. Я старалась представить её себе, в своём воображении отчётливо видела каждый её кусочек. К счастью, на своё воображение я никогда не жаловалась и вот сейчас очень живо представляла себе плоский камень на пологом склоне у входа в грот, огромные мокрые камни внутри его, узкие входы в боковые коридоры, чёрный бесконечный нижний коридор, подземное озеро. Вообщето в самом низу пещеры я никогда не была, озера в натуре не видела, но именно там я разместила в своём воображении ящики с золотом и алмазами. Правда, ящиков с золотом и алмазами мне тоже никогда не доводилось видеть в натуре.
Во время испытания Малиновская скала не была названа — очень может быть, что они о ней и не слышали, и электрические датчики показали, что на меня ничего не произвело особого впечатления. И ещё они показали, что сначала я нервничала, а потом успокоилась. Ещё бы, конечно, успокоилась, убедившись, что мне не больно и меня не бьёт электрическим током.
Мы вернулись в кабинет.
— Боюсь, котик, ты совсем спятил, — сказала я шефу с укором. — Ты что, не знаешь, что я смертельно боюсь электрического тока? Я могла от страха потерять рассудок, не говоря уж о памяти. Какая тебе от этого польза?
— Я делал расчёт на твою поразительную выносливость, — ядовито ответил он. — А теперь, золотце, я обращаюсь к твоему здравому смыслу. Ты знаешь, где сейчас находишься?
— Болееменее. А что?
— Идём, я тебе чтото покажу.
Он подвёл меня к стене, состоящей из больших, неплотно пригнанных друг к другу камней, наклонился и нажал на камень у самого пола: два раза с левой стороны, раз с правой и опять с левой. Я с любопытством наблюдала за ним. Он выпрямился и подождал несколько секунд. Из стены, на уровне моего лица, медленно и бесшумно выдвинулся один из камней, наполовину открывая скрытую за ним стальную дверцу, на которой виднелся диск с цифрами. Шеф прокрутил нуль. Камень, находящийся ниже, дрогнул, выдвинулся и тоже отошёл в сторону. В глубокой нише стоял сейф размерами приблизительно метр двадцать на шестьдесят сантиметров.