Современный польский детектив
Шрифт:
Я постаралась взять себя в руки. Сначала надо все рассчитать. На стене, что окружает замок, стоит башня, значит, стена несколько метров толщиной. Стена сложена из камней, скреплённых известковым раствором. Узники пробивали и не такие стены, причём в их распоряжении не было никаких орудий, разве что ложка, глиняные черепки или просто собственные когти. У меня же был крючок, правда, пластмассовый, но очень прочный, толстый и, как оказалось, крепче известняка.
Я постаралась представить себе расположение замка — ведь я его успела хорошо рассмотреть, когда мы подъезжали. Надо копать в противоположную
Не стану утверждать, что я была уверена в успехе своих планов. Я вообще старалась не думать об этом. Зато я нисколько не сомневалась, что свои планы относительно меня шеф осуществит и что эта каторжная работа даёт мне единственную возможность выйти на свободу. Ни на какие уступки я не пойду. Он сам объявил мне войну, выиграл первый бой. И теперь довёл меня до такого состояния, когда желание победить его оказалось сильнее всего на свете. Или пробьюсь сквозь стену, или сдохну в этой дыре!
Крючок, как в масло, входил в застывший раствор между камнями. Практика показала, что это было очень удобное орудие, и я смело могу рекомендовать его другим узникам. Головкой крючка очень удобно выковыривать пропитавшиеся водой кусочки раствора. Гвоздём, например, было бы значительно трудней.
Самым трудным оказалось вытащить первый камень. Я это предвидела и поэтому выбрала для начала камень поменьше. Сидя на корточках у стены, я ковыряла и ковыряла, ковыряла и ковыряла, пока крючок почти целиком не стал входить в щель. Тогда я ухватила камень руками и попыталась вытащить его. Руками не получилось, пришлось прибегнуть к помощи обуви. Хорошо, что этому негодяю не пришло в голову отобрать у меня обувь! У бразильских сабо был модный каблук, скорее напоминавший копыто лошади, чем обычный каблук. Вставив это копыто в образовавшуюся щель, я стукнула до нему другой туфлей. Камень пошевелился. Отерев пот со лба, я стукнула ещё раз, потом вставила каблук в щель пониже и опять стукнула. Наконец, камень можно было раскачать уже просто рукой. Ухватившись крепче, я дёрнула изо всех сил, и камень вывалился.
Путь к свободе предстал передо мной в образе отверстия в стене размерами тридцать сантиметров на десять. Взглянув на часы, я увидела, что на этот камень у меня ушло три с половиной часа. При таких темпах мне понадобится от двухсот до трехсот лет… Я, наверное, пала бы духом, если бы не уверила себя, что лиха беда начало.
Доев хлеб, с наслаждением выкурила сигарету и вновь принялась за работу. Когда поздней ночью я легла спать на своём омерзительном ложе, у стены в углу уже лежало шесть выковырянных камней.
Полученный таким путём строительный материал, очень неплохо обработанный, позволял мне немного усовершенствовать своё ложе. Мягче оно не стало, но теперь было значительно суше. У меня даже появилась надежда избежать воспаления лёгких и ревматизма… Как я и надеялась, с каждым вынутым
Крик сторожа застал меня за работой. Я не ответила, так как была занята обработкой одного из самых больших камней. Встревоженный страж завопил ещё громче:
— Эй, тыыы! Почему не отвечаешь? Где ты там?
— А ты что, не видишь? — спросила я, не прекращая работы.
— Ясно, что не вижу! — отозвался он с заметной радостью. — У тебя там темно, как в могиле.
— Так надень очки! — посоветовала я и поинтересовалась: — Как здоровье?
— Чьё здоровье?
— Твоё, разумеется. Живот не болит?
— А почему он должен болеть?
— А потому, что каждый день ты наваливаешься им на эту дыру и орёшь изо всех сил.
— А откуда ты знаешь, что я лежу на живёте?
— А что, ты висишь вниз головой?
Похрюкиванье и новый вопль:
— Угадала, я и впрямь лежу на животе. Эй, послушай! Ты должна чтото сказать.
Теперь удивилась я:
— Что я должна сказать?
— Ну, шефу! Ты ему должна чтото сказать, так ведь? И будешь тут сидеть, пока не скажешь, так ведь?
— Все правильно! А что?
— Дура ты! Ведь тебя выпустят, как только скажешь. Почему не говоришь?
— Потому что мне вовсе не хочется отсюда выходить. Мне тут нравится. А почему ты мне еду спускаешь сверху, а не передаёшь через дверь?
— Одному человеку этой двери не открыть. Ты что, не видела разве? Всегда отсюда спускали тем, кто сидел внизу. Ну, хватят болтать, забирай еду и возврати кувшин.
— Подождёшь, не горит…
Прервав работу, я опорожнила корзинку и положила туда пустой кувшин. Мне пришло в голову, что он сможет мне пригодиться. Придётся соврать, что разбился. Но это немного позже, дня через дватри, а пока надо завязать дружбу со сторожем.
— Эй, есть ли у тебя семья? — поинтересовалась я.
— Какая семья?
— Не знаешь, какая бывает семья? Жена, дети…
— Ты что, нет, конечно! Зачем мне это?
— А сколько тебе лет?
— Семьдесят восемь! — с явной гордостью провыл он. — Послушай, если тебе что надо от шефа, говори скорее, а то завтра ею не будет.
— Хочу ананасный компот! А ему передай моё пожелание опаршиветь.
Как видно, он получил чёткое указание немедленно передавать все, что я ни скажу, так как поспешно удалился, не кончив разговора. Я вернулась к работе.
Не так уж трудно было вытаскивать из стены небольшие плоские камня. Время от времени приходилось прибегать к каблукам. Значительно труднее было извлекать крупные камни, но зато нагляднее были тогда результаты труда. Одним камнем, длинным я плоским, я стала пользоваться, как рычагом. Со временем у меня находилось достаточно орудий труда, так что уже не было нужды больше пользоваться туфлями.
Выемка в стене была уже порядочной — метр на метр, на высоте двадцати сантиметров от пола. Я понимала, что вырыть такой широкий подкоп мне не под силу, придётся его сузить. И ещё надо решить проблему транспортировки вынутых камней в камеру и размещения их в ней. Лучшим вариантом будет — и это решение доставило мне искреннее удовлетворение — сваливать их под дверью, тем самым исключая в будущем всякую возможность открыть её.