Современный Румынский детектив
Шрифт:
Элен повернулась, махнула рукой и исчезла в ночи. Спустя несколько секунд послышалось урчание мотора. У нее здесь и машина, сообразил Виктор. До сих пор мне не приходилось видеть ее за рулем.
Что же оставалось делать теперь? Да ничего. К такому результату я мог бы прийти, не ломая себе голову и тем более не подставляя ее под удары. Нужно уезжать, жалко, что Ирина не любит путешествовать по ночам, а то бы мы немедленно уехали… Все, как я и предвидел… Кроме столкновения с Элен, которую разгадал один Серджиу. Кстати, где он? Вернулся ли? Что там произошло между ними? Нужно спешить, ведь Ирина ждет меня…
Спустя четверть часа Виктор Андрееску был уже в холле гостиницы. Он посмотрел на себя в зеркало. Нет, он не был похож на киногероя после жаркой схватки. Царапины саднили, но почти не были заметны. Под глазами не
— Кто-нибудь был у меня? Меня кто-нибудь спрашивал?
— Нет. Никто о вас не справлялся.
— И доамна Вэляну ничего не просила передать?
— Вам?
— Что вы удивляетесь? Она сказала, куда ушла?
— Доамна Вэляну спустилась вниз десять минут назад, сразу же, как только мы ей передали…
Виктор, который уже бросился к выходу, резко остановился.
— Что вы ей передали?
— То, что вы просили по телефону: вы ее ждете, чтобы вместе отправиться в «Прибежище пиратов».
— Куда?
— В «Прибежище пиратов».
— Не то! Где я ее жду?
— А! Довольно далеко. На конечной остановке троллейбуса.
Виктор выскочил из гостиницы. Это просто абсурд, мелькало у него в голове. Ирина не могла принять всерьез такое приглашение. «Прибежище пиратов», какая глупость… Кто ее вызвал и зачем? Не те ли люди… Это значит, что жизнь ее в опасности!
Виктор бросился к машине. Уже поздно, троллейбусы ходят редко. Если Ирина вышла из гостиницы десять минут назад, то вполне возможно, что она и сейчас еще ждет троллейбуса… На остановке никого не было, но впереди светились красные огоньки какого-то троллейбуса. Виктор прибавил скорость. Он догнал троллейбус, потом обогнал и встал возле остановки. Выйдя из машины, он дождался троллейбуса и убедился, что Ирины в нем нет. Он не слышал, как ругался водитель, возмущаясь, какому это идиоту пришло в голову ставить машину прямо на остановке. Виктор помчался дальше. Сзади послышался вой сирены, и в зеркальце ударил свет мощных фар. Тут же его обогнали милицейская машина и «скорая помощь». Кто знает, какой безумец свернул себе шею на шоссе, подумал Виктор, но это не помешало ему прибавить скорости и догнать еще один троллейбус. Обгоняя его, Виктор сообразил, что троллейбусная линия где-то здесь и кончается. Значит, троллейбус во что бы то ни стало нужно перехватить, ведь последняя остановка в это время — совершенно пустынное место. Вырулив перед троллейбусом, Виктор резко остановил машину. Послышался отчаянный визг тормозов, и троллейбус застыл в нескольких сантиметрах от бампера его машины. Виктор был уже рядом. Водитель высунулся в окно и поносил его последними словами. Но Виктор пропустил все это мимо ушей, потому что увидел Ирину.
— Извини ради бога, но мне некуда было деться, — обратился он к шоферу.
— Чокнутый ты, что ли, — вытворять такое! Тоже мне водитель! Того, кто посадил тебя за баранку, я бы в порошок стер.
— Извини, но я не могу всего объяснить. Открой, пожалуйста, дверь.
Шофер, застигнутый врасплох такой просьбой, сам не понимая, что он делает, открыл дверь. Виктор вскочил на подножку.
— Ирина!
До сих пор Ирина сидела совершенно безучастная ко всему, что происходило вокруг. Занятая только своими мыслями, она, наверное, даже забыла, что едет в троллейбусе. Услышав знакомый голос, она вздрогнула, вскочила с места и бросилась из троллейбуса. Виктор схватил ее за руку и потащил за собой. Он буквально впихнул ее в машину, сел за руль, проехал метров пятьдесят, сделал крутой разворот и погнал машину обратно. Когда он вновь мчался мимо троллейбуса, водитель, все еще не пришедший в себя от изумления, высунулся из окна и, поднеся руку к виску, сделал жест, который на всех широтах земного
— Ирина, мы должны уехать, должны вернуться домой, и как можно быстрее. Я знаю, ты не любишь ездить ночью, но прошу тебя! Так мы выиграем день. Целый день — это много, это очень много. Вернемся в гостиницу, соберем вещи и уедем… Ирина! Ирина, ты слышишь меня?
— Нет.
— Хочешь, поедем завтра?
— Не знаю.
— Когда же?
— Не знаю.
— Что это значит?
— Не знаю.
— Ирина!
— Я.
— Нет, это не ты. Ты совсем не своя.
— Это немножко ближе к истине…
— Что же ты хочешь, чтобы мы делали?
— Не знаю.
— По должны же мы что-то делать!
— В этом-то все и дело. Я хочу, чтобы мы ничего не делали. Ничего. Почему мы должны всегда что-то делать? А ничего не делать разве нельзя? Разве мы не можем ничего не делать?
— Да нет. Можем.
— Ну и хорошо. Это очень хорошо.
Вновь послышался вой сирены, прорезавший ночную тишину. Стремительно приближались фары, все оглушительней становился вой. Ирина заткнула уши.
— Скажи мне, когда ее не будет слышно! — крикнула она Виктору.
Промчалась и скрылась вдали «скорая помощь». Милицейская машина на этот раз следовала за ней. Виктор взял руки Ирины и отвел их от ушей.
— Все!
— Этот вой сводит меня с ума.
— Поедем?
— Куда?
— Куда угодно.
— Почему куда угодно? Не лучше ли будет — никуда!
— Поедем в гостиницу.
— Нет.
— Хочешь, останемся здесь?
— Не знаю. А можно?
— Ирина!
— Можно?
— Нельзя.
— А почему нельзя? Почему? Разве мы причиняем кому-нибудь зло?
— Да, самим себе. Тебе, мне…
— Виктор… Как ты думаешь, что теперь будет?
— Все может быть.
— Нет, ты меня не понял. Возможно, тебе покажется странным, но меня нисколько не занимает все то, о чем думаешь ты. Я думаю о нас, о нас двоих. Что теперь будет с нами? Останемся ли мы теми же самыми? Ты по отношению ко мне, а я — к тебе… Я знаю, прекрасно знаю, что ты можешь сказать, знаю, ты снова будешь сердиться, как ты сердишься всякий раз, когда я вынуждена тебе повторять, что ты никогда и ничего не понимаешь. Я совершенно уверена, ты не желаешь меня понять, когда я говорю и повторяю, что я хочу уехать… Нет! Я не сказала, что хочу, чтобы уехали мы.Я сказала, что хочу уехать я.Я! Я одна! Пожалуйста, не оскорбляйся, это глупо. Если я когда-то и хотела скрыться от людей, то только от тех, которые мне безразличны или неприятны. Но сейчас впервые в жизни я ощущаю непреодолимое желание быть совсем одной… Ты слышишь, любимый? В твоей голове среди уравнений и амплитуд различных частот должна утвердиться мысль, что ты единственный человек, которого я люблю, но какое-то время я не хочу, повторяю тебе, не хочу видеть тебя рядом… Я не знаю, сколько это будет длиться — день, два, неделю, месяц. Может, всею несколько часов. Не знаю! Но я хочу вновь обрести себя… Помоги мне! Ты знаешь, как это сделать? Оставь меня на волю божью и не задавай никаких вопросов. Сделай над собой усилие, если даже ни чего не понимаешь, то хотя бы из сострадания… Т-с-с! Молчи! Прошу тебя, не возражай. На этот раз будет так, как хочу я. Включи мотор, отвези меня в гостиницу. Я поднимусь в свой номер, и с этого момента не делай никаких попыток вмешиваться в мои поступки. Договорились?
— Нет, Ирина, не договорились.
— Очень жаль.
— Если ты так хочешь — да, договорились, но я этого не хочу. Имею я право не хотеть?
— Нет, не имеешь. Ты забыл наш договор? Если один из нас накладывает вето, другой не предпринимает ничего, чтобы изменить решение.
— Я не буду мешать тебе. Я хочу только знать: почему?
— Потому что так мне нужно. Этого достаточно?
Виктор включил мотор, осторожно выехал на шоссе и нажал на акселератор. Через пять минут машина остановилась у гостиницы. Ирина открыла дверцу и, поколебавшись несколько секунд, вышла и поднялась в холл.