Современный югославский детектив
Шрифт:
— Эй, Ро… — Прпич вновь встал на подножку, с любопытством посмотрел на Ромео, перевел взгляд на Джордже. Похоже, до него наконец дошло. — Случилось что–нибудь?
— Судя по всему, — ответил Джордже. — Боюсь, вам никогда уже не придется драться с вашим приятелем.
— Ромео… Он что…
— Вас зовут, — заметил Джордже.
Прпич соскочил с подножки и нерешительным шагом направился к бензоколонке. А мой друг, словно размышляя вслух, произнес:
— Может, этот человек вовсе и не убийца.
III
Мы
— Что я должен делать? — спросил я Джордже.
— Ничего! Мы обычные путешественники, у нас нет никаких полномочий. Дождемся следователей. А до их приезда будем смотреть футбол. Если сможем…
— К какому выводу придут следователи?
— Это их дело!
— Думаешь, кто–нибудь к нему прикасался?
— Когда?
— После того как задушили.
Джордже пожал плечами. У входа в мотель он остановился и широким жестом очертил простор.
— Сколько автомобилей прошло с того времени, как Ромео покинул нас и отправился в свой последний путь! Разве не мог кто–нибудь из проезжающих остановиться? Любому хватило бы времени затянуть этот гордиев узел!
— Но зачем?
— Это вопрос! — усмехнулся Джордже.
— И тот человек уже давно вне поля нашего зрения? — Должен признаться, и я подумывал об этом.
— Предположение, — сказал Джордже, — а истина… Наши знания несовершенны.
В гостиной мы застали Чедну и Розмари. За время нашего отсутствия кое–что изменилось: Розмари была в новой белой блузке, джемпер со спинки стула исчез. Я вопросительно взглянул на Чедну.
— Я отвела ее в комнату переодеться; ты же видел, она была совсем мокрая… Юлиане джемпер пришелся кстати, она влезла в него с головой — представь, ее прямо трясет от холода… Я пыталась поговорить с Розмари, но это невозможно… — Выпалив все это одним духом, Чедна обняла немку за плечи и что–то зашептала ей. Розмари отрицательно мотала головой.
— Es ist unmoglich![18] — расслышал я ее слова.
— Где Штраус? — Джордже посмотрел на часы.
Тут я подумал о Нино Веселице. Его тоже не было. Где он сейчас? И где был в тот момент, когда убили Ромео? Я взглянул на часы. Ровно 17.00. Начинался второй тайм футбольного матча Венгрия — Югославия. Когда был убит Ромео? Розмари обнаружила его минимум пятнадцать минут назад. Значит, он был убит приблизительно в конце первого тайма, самое позднее в 16.45. Когда он вышел из–за стола? Он первым закончил обед и отправился отдыхать непосредственно перед началом матча. Следовательно, убийство совершено между 16.00 и 16.45.
— Где же Штраус? — вновь спросил Джордже.
— Наверное, в автосервисе, — предположил я. — Он хотел взглянуть, как там его «мерседес».
— Тебя не затруднит сходить за ним? —
— Сообщить ему о случившемся?
— Если он уже не знает об этом! — вздохнул Джордже и сел возле Розмари.
Выходя из мотеля, я чуть не столкнулся с человеком в синем комбинезоне.
— Ох! — воскликнул он. Я машинально отступил от протянутой ко мне руки, боясь, что он бензином, вернее, резиновыми перчатками, вымазанными в бензине, запачкает мою белую рубашку. — Какое несчастье!
— Ужасное! — Я посторонился, уступая ему дорогу.
Он стоял в нерешительности, явно желая что–то спросить. Остановился и я в надежде услышать нечто, способное пролить хоть какой–то свет на события.
— Вы думаете, это убийство? — Вопрос показался мне наивным.
Я пожал плечами.
— Если убийство, то кто преступник?
— Может быть, вы! — огрызнулся я.
Он грустно улыбнулся.
— Этого–то я больше всего и боюсь, — произнес он, глядя мне прямо в глаза. — Была ли у кого–нибудь причина посерьезней, чем у меня, желать его смерти?! А у него — желать моей?!
— Если есть что на совести, исповедуйтесь, — посоветовал я и, похлопав его по плечу, направился в гараж.
Обернувшись, я увидел, как человек в синем комбинезоне входил в мотель.
В автосервисе я нашел Штрауса. Багровый от возмущения, он ругался с механиком и вытирал пот, струившийся по толстым щекам.
— Представьте, дорогой друг, — обратился он ко мне, явно обрадовавшись моему появлению, — этот человек утверждает, что необходим капитальный ремонт… Вы, наверное… — он повернулся к механику, — выпили больше, чем следует. Известно ли вам, что такое автомобиль, который называется «мерседес», к тому же «мерседес» последнего выпуска?!
— Извините, но полетел подшипник… — начал было механик.
— Что? — вскричал Штраус. — Какой, к чертовой матери, подшипник?! — Ничего не скажешь, сочные выражения нашего языка он употреблял к месту.
— Не стоит спорить, дорогой Штраус, — постарался успокоить его я. — Если вы везучий, подшипник окажется в порядке… Пойдемте отсюда, мне надо сообщить вам нечто важное.
— О боже мой, это ужасно — иметь дело с ленивыми недоучками! — жаловался толстый немец, вытирая платком вспотевшую физиономию.
Мы вышли из гаража.
— Итак, что же вы хотите мне сообщить?
— Ромео… — начал я.
— Что этот шут еще натворил? — не дал мне Штраус договорить.
— Он, к сожалению, ничего. А вот с ним натворили…
— Что именно? — Штраус устремил взгляд на окно второго этажа.
— Его задушили…
— В самом деле? — насмешливо переспросил немец и, вероятно поняв смысл сказанного мною, вскричал: — Что вы такое говорите? Вы сошли с ума!