Современный югославский детектив
Шрифт:
— Теперь вопрос, — Чедна явно была настроена на шутливый лад, — какие родственные отношения связывают тебя с настоящим Ромео?
— Настоящий Ромео — я. А ты настоящая Джульетта? — Итальянец улыбался, сверкая зубами. Он встал, подошел к Чедне, протянув руку, коснулся ее лица, затем вытащил из–за пазухи еще один шарф, подобный тому, что был у него на шее, и тому, который он подарил Юлиане: — Для моей Джульетты!
Чедна, смеясь, приняла шарф и повязала себе на шею.
— Ты меня осчастливил!
Штраус переводил Розмари, и та хохотала.
Продолжая игру, Ромео заговорил шекспировскими стихами, адресованными несчастной девочке из Падуи:
Былая страсть поглощена могилой —
Страсть новая ее наследства ждет,
И та померкла пред Джульеттой милой,
Кто ранее была венцом красот.
Отпустив руку Чедны, он подошел к Юлиане и, воскликнув: «Ты настоящая Джульетта!», продолжал:
Ромео любит и любим прекрасной.
В обоих красота рождает страсть.
Врага он молит; с удочки опасной
Она должна любви приманку красть.
Выпустив из своих рук руку Юлианы, Ромео приблизился к Розмари. Она протянула ему тонкие длинные пальцы.
— Настоящая Джульетта — ты! — сказал Ромео.
Его голос зазвучал руладами нежности:
О, вот моя любовь, моя царица!
Ах, знай она, что это так!
Она заговорила? Нет, молчит.
Девушка зашевелила губами, и мне почудилось, что она старается понять смысл обращенных к ней слов. Голосом, мягким как бархат, Ромео произнес:
О, если бы я был перчаткой,
Чтобы коснуться мне ее щеки!
Его пальцы осторожно прикоснулись к белой упругой щеке девушки. Мне показалось, что она от этого прикосновения вздрогнула. И опять Ромео вытащил шелковый шарф, такой же, как у него, обмотал вокруг шеи Розмари со словами:
Я перенесся на крылах любви:
Ей не преграда — каменные стены.
Любовь на все дерзает, что возможно,
И не помеха мне твои родные.[9]
VI
Что Чедна имела в виду, когда сказала: «Жаль, что Юлиана не поехала с нами»?
Говорят, что женщины обладают особой интуицией и чувствуют опасность раньше мужчин, как кошки — землетрясение. Так это или нет, однако мне было неясно, почему Чедна, продолжая размышлять вслух, сказала:
— Я боюсь за нее!
«Почему она боится?» — думал я. Юлиана чувствует себя лучше, Нино, несомненно, опора надежная, ей нечего опасаться Ромео, который не может быть груб или невежлив ни с одной женщиной вообще, а тем более с хрупкой слабенькой Юлианой.
Поэтому я, покидая тогда Шидский мотель, не придал значения тревоге Чедны.
Мое настроение разделял и Джордже, который, напевая, обгонял огромный междугородный
За нами, сильно отстав — его уже не было видно, — тащился на своем рефрижераторе Ромео вместе с влюбленными студентами.
— Как тянет! — вздохнул Джордже, и я понял, что «фиат» теряет авторитет в его глазах: «мерседес» скоро исчез из виду.
— Не переживай! — постарался я утешить друга. — Штраус обещал подождать нас в Славонском Броде.
Джордже бросил на меня свирепый взгляд и прибавил скорость. Чедна улыбалась как ни в чем не бывало.
Толстый немец действительно поджидал нас в Славонском Броде. Он уже заказал для всех кофе. Джордже повел себя как настоящий спортсмен.
— Хороша у вас машина! — сказал он Штраусу.
— Надежная немецкая работа! — с гордостью произнес тот. — Последняя модель… Надо было вам купить лицензию у нас… — Он намекал на договор, заключенный между фирмой итальянского «фиата» и нашей «заставой» из Крагуеваца.
— Вы работаете в фирме «Мерседес»? — заинтересовался я.
— И не последняя спица в колеснице! — Штраус довольно засмеялся, будто удачно сострил. — Уж не интересуют ли вас наши автомобили?
— Нет, спасибо! — сказал я. — «Мерседес» — поистине царь дорог, но мои аппетиты скромнее.
— Например? — Толстяк был настойчив.
— «Шевроле» шестьдесят первого года, — ответил я, лишь бы что–нибудь сказать.
— Конкурент Кармана! — воскликнул Штраус. — А вы знаете, что хотите, молодой человек?!
Я торжествующе взглянул на Джордже. Тот хитро усмехнулся — наверное, вспомнил моего «фичу»,[10] которого я оставил дома в Белграде, — и похлопал меня по плечу.
— Мы бы хотели прогуляться, — прервала нашу беседу Чедна. Она ухватила под руку Розмари, словно близкую подругу. Как быстро умеют женщины заводить дружбу!
— А мы выпьем еще кофе, ладно? — предложил Джордже.
— Выпьем, — согласился Штраус. — Нигде так хорошо не готовят кофе по–турецки, как в Югославии. — Затем обратился ко мне: — Поверьте, я не пожалею времени, чтобы убедить вас стать нашим клиентом!
— Терпение — мать всех добродетелей, — философски заметил я. — Не собираетесь ли вы выпустить новую спортивную модель?
— Наши специалисты не сидят без дела, — усмехнулся Штраус. — Приезжайте, я покажу вам наше проектное бюро и знаменитый музей…
— В Штутгарте?
— Да, точнее говоря, это предместье Штутгарта: Ванген, город «даймлер–бенц», если хотите, «мерседес–бенц». Город можно было бы со спокойной душой назвать Мерседес. Я живу в предместье Штутгарта, в Унтертирк–хайме, это что–то вроде вашего Дединья в Белграде — цветущий сад с красивыми домами.