Современный югославский детектив
Шрифт:
В дверях появился Нино.
— Плохи наши дела, — сказал он. — Пойду взгляну, как там Юлиана. — И исчез.
Пришел официант. Джордже заказал два кофе, Чедна — виски.
— Ого! — Я прищелкнул языком.
— Разве мы не завоевали равноправие? — осведомилась Чедна.
Тут я заметил в дверях человека в синем комбинезоне, того, с бензоколонки.
— Если вы ищете своего приятеля, то он спит в машине, — не без иронии сообщил я ему.
Человек в синем комбинезоне смерил меня взглядом.
— Спасибо.
— Пойду–ка подышу, — сказал я, вставая.
За день солнце здорово прогрело воздух. Перед мотелем скопилось множество легковых автомобилей, автобусов, грузовиков — матч был хорошим предлогом, чтобы передохнуть и дождаться вечерней прохлады. Человек в синем комбинезоне стоял у бензоколонки. Я хотел было подойти к рефрижератору, но потом решил, что не стоит тревожить Ромео — пусть отдыхает, — и вернулся в гостиную.
Появился официант, он нес две чашечки кофе и виски. «Быстрая работа!» — подумал я. Пока он расставлял это на столике, пришла Розмари.
На ней был джемпер, который я утром видел на Юлиане. Такие красивые джемперы умеют вязать только наши златиборские крестьянки, мастерицы–самоучки. Розмари в нем была похожа на свежую румяную селяночку, этакую пастушку с цветущих лугов, источающую аромат тимьяна. «Кокетливая девица, — отметил я про себя. Утром она была в легкой блузке, лишь подчеркивающей прелесть девичьей фигурки. — Интересно, что она наденет на прощанье?» — подумал я.
— Wo ist mein Vater?[12] — спросила она Чедну и, получив ответ, сказала, что поищет его.
Чедна предложила поделиться с ней виски. Секунду поколебавшись, Розмари со вздохом села за столик.
Венгры вели в счете, и Джордже грыз ногти, переживая. А я тем временем с любопытством разглядывал немногочисленных болельщиков, которые громко возмущались плохой игрой наших футболистов. Это были, очевидно, посетители, к которым дирекция мотеля относилась с особым почтением, — разное начальство, торговые агенты: так, во всяком случае, определил я на глаз род их занятий.
Розмари отпила глоток виски, снова вздохнула, встала и направилась к двери. Я покинул комнату вслед за ней. Девушка вышла на улицу, а я свернул в ресторан и заказал у стойки двойной коньяк. В конце концов, я тоже не пень, и мне, как истинному патриоту, тяжело видеть, как проигрывают наши ребята!
Одним глотком осушив рюмку, я повторил заказ.
— Не много ли будет? — спросила буфетчица, средних лет женщина, типичная славонка, невысокая толстуха с широким лицом и добродушной улыбкой.
— Не беспокойтесь, хозяйка!
«А теперь пусть венгры выигрывают!..» — подумалось мне, когда был выпит и этот коньяк. Ко мне подходила Розмари, раскрасневшаяся словно маков цвет. «Солнце творит чудеса, — сказал я себе, — бутоны распускаются!» Девушка схватила
— Romeo ist… — Она замолчала. В ее глазах стоял ужас, когда она произнесла: —…tot…[13]
— Что ты говоришь? — спросил я и повторил на немецком: — Was sagst du?
— Er ist tot![14] — Розмари не отводила от меня взгляда. В голосе звучало раздражение.
Я машинально пощупал ей лоб: не бредит ли. Она нервно усмехнулась, лицо вдруг исказилось, сделалось некрасивым и старым.
— Sind Sie verruckt?[15] — спросила она, не скрывая отвращения.
— Дура! — не сдержался я, уже понимая, что произошло что–то серьезное. Взяв девушку за руку, я привел ее в гостиную и знаком подозвал Джордже.
— Послушай, — прошептал я, — что говорит эта ненормальная! Она говорит, что Ромео мертв!
— Er ist ermordet![16]
Какую–то долю секунды Джордже походил на человека, для которого умственное напряжение — непосильный труд. Я говорю — долю секунды, потому что в следующее мгновение, держа красотку за руку, он спокойно властным тоном спрашивал:
— Wo ist er?[17]
Розмари не ответила. Повернувшись, она пошла к двери…
Глава вторая
Бедный Ромео! Хоть он и не рассуждал, как Буриданов осел, его постигла та же участь.
Глядя на мертвое лицо Ромео, я повторял слова, которые он позаимствовал у Шекспира для красивой немки: «Я перенесся на крылах любви…»
Мне отчего–то казалось, что в них кроется разгадка причины — почему этот покоритель сердец лишился жизни.
I
Ромео был мертв, и помочь ему уже ничто не могло.
Однако, пока я мысленно повторял шекспировские строки, Джордже деловито распорядился:
— Позови милицию! И уведи девушку!
Я осторожно взял Розмари под руку. Она вздрогнула всем телом, не в силах отвести взгляд от припавшего к рулю лица мертвого.
— Идем! — сказал я негромко.
Подъехал автобус из Нови–Сада. В прилипших к телу рубашках, взмокшие от пота люди выскакивали из машины. Среди них я увидел знакомого — оперного певца. Он махнул мне рукой, крикнул:
— Эти венгры опять нас громят!
Я не отпускал Розмари, с отрешенным видом она послушно шла рядом; перед ее мысленным взором, должно быть, стояла только что увиденная страшная картина.
— Судьба! — ответил я приятелю из Нови–Сада.
Взглядом я поискал милиционера. У входа в мотель его не было. Наверное, смотрит телевизор. Мы с Розмари прошли в гостиную.
— Позаботься о Розмари! — бросил я Чедне, по–прежнему сидевшей за столиком.
Чедна посмотрела на меня с удивлением. Тем временем Розмари стянула через голову златиборский джемпер; промокшая от пота шелковая блузка — казалось, девушка сию минуту вышла из воды — облегала маленькую грудь.