Совсем другая любовь
Шрифт:
— Всё, смотрим!
Майкл наблюдал за представшей картиной, пока от возмущения застучало в висках. Он поднялся на локте и в упор уставился на Валентайна.
— Верни ему её, — процедил он совсем нешуточным тоном. — Он давно не играл! При мне — лишь однажды! Один гребаный раз! — повторил с напором. — Тебе рассказать, как реагировали другие? Я не заметил, чтобы хоть кому-то надоела его гитара. Почему? Да потому что он не играл! И не пел в душе! А ты будешь слушать столько, пока ему самому не надоест, — он готов был подождать, но если Валентайн решит по-своему, он сам заберет
— Майк, не надо, — вскинулся Джеймс. — Ну зачем ты?..
— Нет, он прав, — мотнул головой Валентайн. Он кинул на Майкла предупреждающий взгляд и, наклонившись, нащупал гитару под кроватью. — Я просто все время забываю… — шепнул, вкладывая инструмент Джеймсу в руку. — И я на самом деле полный идиот, — закончил со вздохом и подобрался, садясь перед Джеймсом на колени. — Сыграй для меня… для нас, — попросил тихо, быстро поправившись.
Изображение на экране замерло, и они оказались в тишине.
Джеймс оглянулся на Майкла, а потом буквально прикипел взглядом к лицу Валентайна и коснулся струн.
Это была плавная мелодия, смутно знакомая. Джеймс не стал петь, но было безо всяких слов ясно, о чем говорилось в стихах положенной на них песни. Примерно в середине Джеймс переместился так, чтобы видеть обоих, выдав при этом пару фальшивых нот, а потом заиграл с новой силой, переводя взгляд с одного на другого.
Когда он закончил, повисла тишина. Которую сам же Джеймс и прервал.
— Не надо больше, — попросил он глухо. — Не нужно из-за меня ссориться.
— Мы очень постараемся, — пообещал Майкл спустя несколько секунд. А затем он придвинулся к Джеймсу и медленно, не желая навязываться, прижал его к себе. — Прости, — прошептал он. — Я так не хотел тебя огорчать! — он обнял его крепче и только тогда посмотрел на Валентайна. Это было мимолетно, но и этого хватило, чтобы встретиться с ним глазами. Поспешно отвернувшись, Майкл уткнулся носом Джеймсу в макушку.
Джеймс незамедлительно стиснул его в ответ, подавшись вперед.
— Всё нормально, — шепнул он на ухо. — Правда. Я бы с удовольствием забыл эти пять лет. Всё, за исключением тебя.
Майкл улыбнулся и коснулся губами его виска.
— Дальше смотрим? — спросил он тихо. — Или еще поиграешь?
— Смотрим, — не задумываясь, ответил Джеймс. Он взял Майкла за руку и снова устроился на подушках, потянув его к себе. Валентайн немедленно упал рядом и подсунул руку ему под плечи, обнимая.
Это было не так легко — продолжать и дальше делать вид, будто его не волнует чересчур близкое присутствие Валентайна. Но разве он мог выдвигать какие-то претензии? Или разве мог испортить настроение Джеймсу, который, кажется, только начал приходить в себя? Нет, Майкл не мог ни одного, ни другого. Не то, чтобы он чувствовал себя сейчас будто на "птичьих правах", но ведь было очевидно, что Джеймс не станет отдалять от себя Валентайна. Во втором случае — просто не позволяла совесть. А потому и оставалось лежать, вглядываясь в фильм и изображать, что все в порядке.
— Знаешь, у тебя серьезная задача, — хмыкнул Майкл, когда в кадре появился Ричард Гир. — Справишься? — он по-доброму поддел Джеймса и погладил его
Джеймс рассмеялся и повернулся на бок лицом к нему.
— Тебе нравятся мужчины постарше? — протянул он, сверкнув глазами. — Увы, КРИС позаботился о том, чтобы мы все оставались безобразно молодыми как можно дольше.
— Ну, раз другого выхода у нас нет, — с улыбкой начал Майкл, — буду ждать твоих морщин. И предупреждаю: я очень терпеливый. И настырный, — добавил он, положив руку Джеймсу на бедро. Действие было не осознанным, а потому он не задумываясь придвинулся к Джеймсу ближе. — Но на самом деле мне нравится в этом мире только один, — произнес он тише. — Безобразно молодой и чертовски привлекательный, когда он флиртует. Знаешь такого?
Джеймс сверкнул улыбкой.
— Может быть… — протянул он. — Правда, ему такое слово незнакомо.
Валентайн за его спиной пошевелился. Он придвинулся к Джеймсу ближе, тоже повернулся на бок, прижимаясь к нему сзади, но совершенно ничего не сказал и не попытался посмотреть на Майкла.
Джеймс оглянулся на него, и его улыбка чуть пригасла. Но потом он решительно завернулся в руку Валентайна, давая ему себя обнять, и сам в свою очередь обнял Майкла.
— Мы будем трое молодых и прекрасных, — сказал, чуть кривовато улыбнувшись. — Уедем на какой-нибудь остров, и там нас объявят богами. Не знаю, как вы, а я уже готов творить чудеса.
Как же сейчас хотелось поцеловать Джеймса! Отбросить руку Валентайна, уложить Джеймса на спину и целовать его так долго, основательно… Чтобы Валентайн наконец понял, что с Джеймсом они, черт возьми, вместе!
Но Майкл себя остановил — самоутверждаться желания не было. Джеймса хотелось целовать от души, когда никто не видит и не мешает. И потому Майкл лишь улыбнулся и посмотрел на Джеймса тепло. Так, как будто в комнате их впрямь было двое.
— И каким бы было первое чудо? — спросил он.
Джеймс невесело усмехнулся.
— Мир во всем, блядь, мире, — выплюнул он. — И уж этот фокус я им обеспечу!
— А второе? — спросил Валентайн, обняв Джеймса крепче.
И если Майклу не показалось — а ему не показалось! — в его голосе звучала скорее осторожность, нежели любопытство. А еще — едва уловимое смятение.
— А второе посложнее будет… — протянул Джеймс с явственной горечью. — И тут уж справится только настоящий волшебник. Чтобы я больше никому из вас не причинил боли.
Майкл внимательно посмотрел ему в глаза и слегка покачал головой.
— Лично я боюсь даже представить масштаб третьего чуда, — на сей раз он улыбнулся Джеймсу ободряюще, от всей души пожелав в этот момент больше никогда не слышать эту горечь в его голосе.
— А третье чудо, думаю, ляжет на наши с тобой плечи, — Валентайн поднял голову и впервые за это время посмотрел на Майкла. — Боги мы или нет? — он усмехнулся и едва заметно прищурился.
Вот интересно… Это теперь всегда так будет?.. Всякий раз, когда Джеймс заговорит с ним или он и Джеймсом, будет всплывать третий собеседник?.. Боги они или нет, Майкл с ответом не нашелся, зато едва сдержался, чтобы не выразить свое недовольство.