Совсем другая жизнь

Куликов Владислав Сергеевич

Филин переключил все свое внимание на этот запах. Капельки летели из машины, которая остановилась недалеко от ворот. Мысленно Константин разложил ароматы, пытаясь отделить одно от другого: двигатель пах бензином, колеса чуточку — горелой резиной. От людей, сидевших в машине, пахло афганским тутовником.

Каким образом Константин смог уловить запах на таком расстоянии — он не знал. Человек вообще до конца не знает своих возможностей.

В том, что он учуял, было еще что-то угрожающее. Филин не сразу понял, что именно, хотя на самом деле уловить этот

запах было проще всего.

От гостей пахло порохом!

— Саня, у тебя подпол есть? — спросил Филин резко, сметая карты со стола.

— Есть, а что?

— Все вниз, быстро!

Во взгляде и голосе Филина было столько решительности, что никто не стал задавать вопросов. Как загипнотизированные, прыгнули в подпол.

Игнатьев едва успел захлопнуть за собой люк, как в окно влетела граната с огненным хвостом. Раздался жуткий грохот.

— Из «мухи» пальнули, — произнес Филин.

Второй выстрел, как им показалось на слух, попал в крышу. Затем повисла мертвая тишина. Казалось, даже огонь делал свое дело бесшумно. Зато мужчины услышали, как машина отъехала от дома.

— Как ты догадался? — спросил Опарин.

— Предчувствие, — спокойно сказал Филин.

На самом деле это и было почти предчувствием. Константина насторожил запах тутовника. В горах террористы часто питались только тутовником и сухой лепешкой. Бывало, по нескольку месяцев ничего другого в их рационе не было (зато сушеный тутовник сытный и питательный). Так что моджахеды буквально пропитывались запахом этого тутовника. Вот Филин и подумал: аромат тутовника в Подмосковье разноситься просто так не будет.

— Надо выбираться, мы здесь задохнемся, — сказал Игнатьев. Из подвала был еще один выход — на улицу.

Они вышли. Когда Дровосек увидел, что стало с его домом, он взорвался:

— Елки-палки, я же недавно крышу покрыл! — Он повернулся к Ветрову и схватил его за воротник. — Гнида, все из-за тебя.

Он вмазал журналисту, тот отлетел. Игнатьев и Опарин едва оттащили от него Дровосека.

— Саня, тебе не мешает быть повежливей с людьми, глядишь, и стрелять в тебя меньше будут, — спокойно сказал Ветров, поднимаясь и вытирая кровь с губы. — Мне-то за что досталось?

— Андрей, не обижайся. — Филин подошел к Ветрову, Опарин продолжал держать Игнатьева. — Нам надо знать, откуда тебе стало известно про самолет со взрывчаткой?

— А вы не могли просто спросить, без мордобоя? — воскликнул Андрей. — У меня с детства аллергия начинается, когда меня бьют.

— Прости, Андрюха. — Филин похлопал журналиста по плечу. — У человека дачу спалили, вот он и не сдержался.

— Ну так пусть бы врезал тебе, — опять спокойно сказал Андрей, — по-моему, это гораздо интересней, мы бы все вместе посмеялись… А про самолет мне любовница рассказала. Она в Шереметьево работает. Фамилию не скажу. Можете убивать прямо здесь.

— А откуда про шахидов узнал?

— Из Интернета, — ответил журналист.

— В Интернете? — удивленно переспросил Опарин. — И все?

— Мужики, я две трети информации выкачиваю из Интернета!..

Это

было чистой правдой. Андрей просто вечером взял бутылочку пива, положил перед собой распечатки из Интернета. И проанализировал всю имеющуюся там информацию. Разумеется, был еще один источник — рассказ ассирийца Хоттабыча. Но про него Андрей решил не рассказывать.

Поскольку точных данных у него все же не было, Ветров постарался написать свою статью обтекаемо. Он не сообщал, а как бы задавал вопрос, подчеркивая, что источники информации, конечно, сомнительные, но есть над чем подумать.

— Надо подключить Интернет, — пробормотал себе под нос Опарин.

— Почему вас так заинтересовала эта статья? — поинтересовался Андрей.

— Написана хорошо.

— Это успех: редко за какую статью из восхищения бьют по морде. Надеюсь, вы не постоянные подписчики нашей газеты? — задумчиво произнес Ветров. — Кстати, когда партию доигрывать будем?

А еще он подумал, какое это совпадение: Леночка, Опарин, Филин. Их судьбы оказались странным образом взаимосвязаны… Хотя, по идее, они вообще могли бы не пересечься после Таджикистана.

Андрей мысленно заметил, что такие совпадения бывают только в жизни. Авторы книг и фильмов слишком стараются быть правдоподобными, чтобы использовать такие приемы. Они выдумывают что-то более оригинальное. Иначе их обвинят в том, что произведение натянуто и нереалистично. («В моем «Причале» точно нет таких натяжек», — отметил Ветров.)

Но это люди, авторы. А судьбе, которая ткет ткань жизни, чего стесняться? Кто ей скажет в лицо: мол, ты, судьба, что-то неоригинальна, натянута. Не ленись, придумай что-нибудь новенькое… Никто не осмелится. Вот она и уверовала в свое величие. Вот она и использует затертые и банальные совпадения, кое-как закрывает дыры в непрочной ткани жизни. («Да ее даже сценарист дешевой мыльной оперы за пояс заткнет», — отметил Ветров.)

— Ладно, поехали в город, — Филин безнадежно махнул рукой. — Я так и знал, что это пустышка.

— Какая пустышка! — Ветров обиделся. — Я — пустышка? Да идите вы к черту.

— На хрена ты пишешь про то, чего не знаешь?

— Кто не знает? Я не знаю?! — Голос журналиста сорвался. — Да я все знаю!

— Даже то, кто купил взрывчатку?

— Да.

— Кто?

— Толочко. Что вы так смотрите? Не знали? Ну вы, парни, даете!.

Глава 10

Днем Найденыша отвезли на следственный эксперимент в коттедж, где произошло убийство. Это место казалось арестанту знакомым. Следователь показал, где лежал труп. Сказал арестанту, как, по данным экспертизы, он должен был стоять.

— Я стоял не здесь, — произнес Найденыш.

— Вы готовы давать показания?

— Да.

— Вы все вспомнили?

— Нет.