Совсем не герой
Шрифт:
– Нельзя так разговаривать с леди, – тихо процедил Аарон. – Да и с кем угодно.
Джоанна удивилась. Она слышала, как мужчина что-то пробормотал, но не разобрала слов. Тем временем тот побледнел и сжался, видимо, ощутив на инстинктивном уровне присутствие хищника, пусть Аарон и казался более худощавым. Он усилил хватку и прохладным тоном, до дрожи напомнившим Эдмунда, произнес:
– Выбирай, что скажешь дальше, очень осторожно.
Моряк что-то прошептал. Похоже, извинения, потому что Аарон отпустил его, толкнув в плечо, и с ледяным выражением на красивом лице проследил, как тот поспешил прочь.
–
– Ничего, что можно было бы повторить в приличном обществе, – сквозь зубы ответил Аарон, после чего уточнил у Джейми: – Долго нам еще терпеть это кошмарное место?
– Почти пришли, – заверил тот.
Солнце снова выглянуло, когда они добрались до Нэрроу-стрит, длинной улицы, застроенной эклектичными зданиями: рядом с ухоженными таун-хаусами из коричневого кирпича лепились разношерстные деревянные развалюхи с покосившимися балконами и облупившейся краской.
– Да уж, название дано точное, – прокомментировал Аарон.
Улочка действительно оказалась узкой [3] , заполненной людьми всех рас. С разных сторон доносились разговоры на полудюжине языков. Если бы не одежда, то Джоанна бы решила, что находится в современном Лондоне.
– Темза раньше разливалась гораздо шире, – заметил Том. – На месте этой улицы когда-то возвышалась стена, отгораживающая реку. – Он махнул рукой в сторону просвета между домами, в котором виднелась водная гладь, так же плотно набитая лодками, как дорога пешеходами. – Все эти здания смотрели на нее.
3
Narrow – в пер. с англ. «узкий».
По мере их продвижения стук молотков и жужжание пил становились все громче. Джоанна подумала, что источником звука могли быть мастерские по изготовлению веревок и ремонту парусов для верфей. Окружающие строения выглядели странной смесью жилых домов, мануфактур и магазинов. Их компания миновала пекарню, где торговали галетами для морских судов, затем несколько зданий с китайскими иероглифами на витринах: ресторан, бакалейную лавку и еще одну аптеку.
Преодолев улицу почти наполовину, Джейми наконец остановился перед чайным магазином, судя по выставленным в деревянных ящиках ароматным смесям и образцам листьев на крошечных блюдцах. Продавец за прилавком оказался китайцем в изысканном костюме-тройке. Жилет был расшит узором в виде фениксов. Когда они вошли, мужчина поднял голову.
Джейми что-то произнес на мандаринском. Джоанна сумела распознать только слова «wo baba» – «мой отец». Собеседник указал на дверь в стене за спиной, почти незаметную на фоне деревянных панелей.
– Он здесь, – сообщил Джейми.
Через полускрытую створку они вошли во внутреннее пространство, которое напомнило квадратный двор за галереей Лю в тысяча девятьсот девяносто третьем году. По бокам тянулись крытые коридоры, вправо и влево от которых расходились двери, ведущие в другие помещения комплекса. Вероятно, некоторые из соседних зданий служили фасадами особняку Лю. Прямо напротив них через резную раму открывался живописный вид на Темзу. Сам двор был оформлен как сад: повсюду
В его центре Ин Лю рисовал пейзаж с изображением реки, держась лицом к ней и спиной к вошедшим. На картине уже появились лодки и полоса воды, нанесенные на холст простой черной тушью. Волна дежавю накрыла Джоанну. В прежнем потоке событий они с Ином и Аароном тоже беседовали в похожем дворике среди мольбертов и прочих инструментов любого художника.
Она пожалела, что их визит нарушил царившую здесь умиротворенную атмосферу. Ин услышал их шаги, спокойно поместил кисть в стакан с водой, вытер руки тряпицей и лишь затем обернулся, ничуть не удивленный появлению гостей. Хотя его глаза на мгновение задержались на Нике.
– Привет, пап, – улыбнулся Джейми. – Нам нужно поговорить.
Ин казался старше, чем помнила Джоанна, – около шестидесяти, тогда как в прошлый раз выглядел чуть за сорок. Возраст добавил седины в волосах и углубил грустные морщинки на лице в резкие, словно от ножа, линии, в остальном же глава семьи Лю почти не изменился и был по-прежнему привлекательным и серьезным.
Ин слегка склонил голову, будто под весом тяжкого груза, и негромко сказал:
– Я знаю, почему вы здесь. Потому что общались с Астрид и теперь хотите предотвратить грядущую катастрофу.
32
Ин принес низкий столик и несколько деревянных стульев, которые стояли в крытом проходе. Джейми нырнул в чайный магазин и вернулся с подносом, нагрузив его керамическими чашками и бронзовым заварником в виде птицы. Из носика-клюва струился пар, а хвост сворачивался в ручку.
Опустив ношу на стол, Джейми поместил очаровательный чайник на подогреватель, под которым зажег свечку, чтобы поддерживать воду горячей. В черном металле имелись прорези, через которые проглядывало отражение пляшущего огня, оживляя существо. Это казалось символичным, ведь фениксы тоже появились из пламени.
Стульев на всех не хватило, поэтому Джоанна и Аарон устроились на скамье с видом на Темзу прямо над крутым спуском. Эта часть здания нависала над рекой, коричневатая мутная вода бурлила между деревянными опорами под ним. В соседнем строении к берегу прямо с балкона тянулась лестница – видимо, для путешествующих на лодках и доставки товаров, как предположила Джоанна.
Темза служила настоящим водным трактом для крытых брезентом барж, которые перевозили грузы в коробках и тюках, для весельных лодок с пассажирами, для маленьких суденышек с ржаво-красными парусами и для пароходов с цилиндрами труб, изрыгавших в воздух черный дым. В отдалении один огромный корабль как раз уходил за горизонт, скрываясь из виду.
Аарон проследил за направлением взгляда Джоанны и прокомментировал:
– Сейчас закат эпохи парусного флота. В течение десятилетия будет становиться все меньше управляемых ветром судов. Хотя баржи продержатся чуть дольше. – Он кивнул на одну из них.
На противоположном берегу реки в доках суетились толпы народа. Моряки, пассажиры и торговцы толкались возле множества кораблей и лодок. Мысль о том, что через полтора века там все будет застроено жилыми домами, казалась странной. Вытягивая шею, Джоанна наклонилась вперед в попытках высмотреть объект своего времени дальше к западу.