Совсем не герой
Шрифт:
Вот только Джоанна никогда не слышала о Грейвах.
– Ничего не понимаю, – проговорила она. Ин сказал, что раньше существовала еще одна семья. Что он имел в виду под словом «раньше»? – И где они теперь?
– Члены семьи Лю с самым сильным даром помнят фрагменты zhenshi de lishi, истинной истории, – по-прежнему мягко сообщил собеседник. – Сложив все обрывки вместе, мы до некоторой степени восстановили ход событий и поняли, что случилось с Грейвами.
На последней фразе Джоанна застыла. Что с ними случилось?
– Древние римляне практиковали наказание Damnatio memoriae. Ты слышала о нем? – спросил Ин.
– Нет, – прошептала
– Подвергнутых ему обрекали на забвение. Стирали из истории, – пояснил он. – Разрушали их статуи, уничтожали портреты, сжигали письма. Запрещали произносить их имена под страхом смертной казни. – Его голос прозвучал мягче, чем слова. – Но наш Король пошел дальше. Мы полагаем, он полностью убрал Грейвов из хронологической линии, выследив и убив первых членов семьи, так что их потомки даже не появились на свет.
Джоанна пораженно уставилась на собеседника. Она своими глазами видела жестокие смерти, наблюдала, как жизнь уходит из взгляда бабушки, а ее дыхание пресекается, – держала ее покрытые кровью руки. Помнила рану от меча в груди Люсьена Оливера. Изломанное тело Марджи.
– Король убил всех?
– Мы не знаем, почему он так поступил, – вздохнул Ин. – Думаем, что в качестве наказания. Хотя не представляем, за какие прегрешения.
Джоанна никак не могла уложить в мозгу масштабы случившегося с Грейвами. Неужели какое-то преступление способно оправдать подобные меры: уничтожение целого рода? Она сама ответила на свой вопрос: нет, подобное наказание ничем нельзя заслужить.
– Вы упомянули, что всех Грейвов убили. Поэтому я не могу принадлежать к их семье, так ведь?
Глубокие морщины на лице Ина выглядели, как вырезанные в дереве у статуи воплощения печали.
– Не понимаю, как такое возможно, но ты действительно член стертой из реальности династии, – наконец проронил он.
– Вы их помните? – медленно уточнила Джоанна, зная, что сильнейшие из семьи Лю не забыли обрывки из изначальной хронологической линии.
– Немного… – вздохнул Ин, погружаясь вглубь себя. Его взгляд стал отрешенным. – Я был женат на одной из Грейвов, хотя уже не могу сказать, как ее звали. Иронично. Дар нашей семьи – идеальная память, а я позабыл имя жены и ребенка.
В голосе собеседника прорезались настолько сильные эмоции, что Джоанна по-новому посмотрела на него, поняв, что сейчас узнала причины его непреходящей грусти. Как и Джейми, Ин родился с болезненными воспоминаниями.
– Сочувствую, – тихо произнесла она.
– У наших способностей есть свои минусы, – сказал глава семьи Лю, невесело улыбнувшись. – Думаю, ты и сама понимаешь, каково это. – И он бросил взгляд в том направлении, куда удалился Ник.
Некоторое время они оба молчали. Огонек под чайником трепетал. Погода снова начала меняться. Над рекой нависли грозовые облака, тяжелые и мрачные, по воде бежала рябь от порывов ветра.
– Нелегко сразу переварить такую информацию, – заметил Ин, наклоняясь, чтобы вновь наполнить кружку гостьи и свою собственную.
– Даже не знаю, как к ней относиться, – призналась Джоанна, по-своему жалея собеседника больше, чем себя: тот горевал об утраченных близких, она же их совсем не помнила.
Вот только… стоило подумать об этом, как внутри всколыхнулось полузабытое ощущение, будто отдаленный отголосок прежних эмоций.
На Темзе начинался прилив, подгоняемый волнами
– А что, если Грейвов стерли из истории из-за того, что они рвали ткань реальности, создавая прорехи в хронологической линии? Из-за того что представляли угрозу для всего мира?
Снова вспомнились слова Астрид о том, что Ник предотвратил бы катастрофу, если бы ему не помешала Джоанна.
В чем именно заключалась его роль? Вдруг именно в том, чтобы устранить последнюю из Грейвов? Может, таким образом он бы спас всех?
Несколько мучительно долгих мгновений Ин молчал.
– Я так не думаю. Когда тринадцатая семья существовала, в хронологической линии никто не замечал никаких разрывов. Не возникало никаких необычных отклонений в потоке событий. – Он обвел испытующим взглядом лицо собеседницы. – Ты продолжаешь говорить так, будто считаешь себя некоей разрушительной силой – неким чудовищем, которое заслуживает смерти от рук совета. Это совсем не так. Ты просто член всеми забытой семьи.
Сглотнув ком в горле от сочувственного тона Ина, Джоанна спросила:
– Тогда откуда взялись повреждения в линии времени, если не от моего дара?
– Не знаю, – вздохнул он, после чего задумчиво склонил голову набок и уточнил: – Ты сама сказала, что обратила золото цепочки снова в руду. Где это случилось?
– В одной из спален Холланд-Хауса, – выбитая из колеи вопросом, пролепетала девушка.
– Но там никакого разрыва не возникло.
Она принялась размышлять. В убежище после применения дара тоже ничего похожего на дыру в пространстве не появилось. И в гостинице «Виверна».
– Может, потом кто-то из Элисов скрыл прорехи по приказу совета?
– Вряд ли. – Ин покачал головой. – Подобные распоряжения отдавали всего четыре раза.
– Четыре? – переспросила Джоанна.
– Барьер в кафе на Ковент-Гарден возвели в тысяча девятьсот девяносто третьем году, – сообщил собеседник. Его слова удивили ее. Она использовала свои способности как раз в тот период. Наверняка это как-то связано. – Прежнюю библиотеку в Холланд-Хаусе отгородили в две тысячи пятьдесят третьем году, – продолжил перечислять Ин, снова озвучив место, к которому имела отношение Джоанна. – Дом на Рейнери-роуд, семнадцать, в Шеффилде – в две тысячи третьем, а англиканскую церковь Святого Магнуса Мученика на Лоуэр-Темз-стрит – в тысяча девятьсот двадцать третьем.
Что бы ни думал Ин, она наверняка была причастна к прорехам в Ковент-Гардене и Холланд-Хаусе. Однако понятия не имела, что находилось в Шеффилде и в церкви, поскольку никогда там не бывала, не говоря уж о применении дара. Хотя, возможно, это случится в будущем…
Джоанна задумчиво нахмурилось. Нужно все выяснить. Но сперва требовалось узнать у Ина кое-что еще. Она вскинула на него взгляд и произнесла:
– Понимаю, что уже должна вам одну услугу…
– Информацию о семье Грейв я сообщил безвозмездно, – мягко сказал хозяин поместья. – Мне очень жаль, что Король так поступил с ними.