Союз хищников
Шрифт:
– А в помещениях? – спросил Алексис.
– Медицинский персонал ничего не заметил.
Сзади подъехала машина. Ришар Микелис вышел из арендованного автомобиля и молча проследовал за их небольшой группой. Молодая женщина в белом халате поздоровалась и, немного стесняясь, повела гостей внутрь.
Они прошли через современную часть больницы, где было непривычно тихо, а затем миновали несколько учебных комнат, где дети внимательно слушали учителей.
– Вы лечите только детей? – спросил Алексис медсестру.
– Да. От
– С какими заболеваниями?
– Мы специализируемся на лечении параличей и поражений головного мозга, ортопедических заболеваниях и на восстановлении когнитивных функций.
– Дети здесь и ночуют?
– Здесь созданы для этого все условия.
– Сколько у вас пациентов?
– Почти сотня. Свободных мест практически нет.
– Нам нужен полный список ваших пациентов, – сказал Микелис.
– А как же врачебная тайна?
– Нас не интересуют их диагнозы, это совсем другое.
Тон его голоса был повелительным, и медсестра не посмела ему возразить.
– И еще имена всех сотрудников, которые здесь работают.
Она кивнула, как послушный ребенок перед школьным учителем.
Спустившись на несколько этажей по лестнице, они вышли на свежий воздух. Оказавшись в парке, жандармы прошли вдоль центрального корпуса, и наконец медсестра остановилась у главного входа.
– Вот, смотрите…
По обе стороны от деревянных дверей на каменной стене виднелся один и тот же рисунок: *e.
Буквы были довольно четкими, диаметром около пятидесяти сантиметров.
И красными. Темно-красными, почти без подтеков.
– Вызовите криминалистов, – скомандовал Алексис, как только увидел символы.
– Думаешь, это кровь? – спросила Людивина.
– Так и есть, – тут же отозвался Микелис, указывая на двух больших мух, жадно присосавшихся к букве. – Кровь, мало насыщенная кислородом. Возможно, довольно старая. Например, кровь девушки из Лувесьена, почему бы и нет?
– Мы попросим сравнить ДНК, – согласился Алексис.
– Вы действительно думаете, что это… кровь? – с тревогой спросила медсестра.
– В котором часу вы обнаружили эти знаки? – не ответил ей Алексис.
– Э… около четверти восьмого. Все были очень заняты, поэтому мы не сразу вызвали полицию. К тому же… стена, конечно, испорчена, но было бы хуже, если бы нам разбили стекло. А потом один из учителей вспомнил, что тот же рисунок сделал сумасшедший, который недавно столкнул людей под поезд, и мы позвонили.
– Вы уверены, что вчера рисунка не было?
– Абсолютно. Здесь ходит много людей. Вчера вечером ничего еще не было. Затем ворота закрыли, дети легли, так что это мог быть только кто-то со стороны. Человек, который перелез через стену.
– Где-нибудь есть камеры наблюдения? – спросил Сеньон.
– Нет нигде.
– Кто-нибудь видел что-то необычное? – вмешалась Людивина.
Медсестра, которую осадили вопросами,
Людивина по-дружески взяла ее под руку и ободряюще улыбнулась:
– Пойдемте вместе, вы мне поможете получить нужные списки имен.
И подмигнула Алексису.
Остальные теперь могли побеседовать в мужском кругу.
Алексис огляделся вокруг. В парк легко мог проникнуть любой, кому хватит решимости.
– Если нет трупа, зачем они оставили нам подпись? – вслух высказал он свою мысль.
– Они метят это место, – предположил Сеньон.
– С какой целью? Чтобы закрепить за собой? Предупредить своих?
– В таком случае они не оставили бы знак на виду, – возразил Микелис. – Напротив, они хотели, чтобы мы его нашли. Что это, знак собственности? Метка территории? Или ложный след, чтобы увести нас от истины? Может быть, кто-то из них побывал в этом месте в детстве.
– Они не идиоты, с чего бы им подсказывать нам, что это место для них очень важно? – возразил Алексис.
– Почему бы и нет? – настаивал криминолог. – Убийцы иногда любят указать, откуда они родом, через что им пришлось пройти. Они любят убивать в местах, которые что-то для них значат, даже если это дает какие-то ключи к пониманию их личности. Многие преступники любят оставлять послания. Кстати, так поступил Фантом в Лувесьене, напоминаю вам.
– Было бы слишком просто, если бы он оказался связан с этим заведением, – вздохнул Сеньон.
– У них в архивах наверняка тысячи детей. Тысячи. Каковы шансы найти нужного нам человека?
– Сужая поиск с помощью составленного нами психологического профиля. Мы отберем только тех, кому от двадцати пяти до сорока лет (возьмем чуть пошире) и проверим, нет ли у них судимостей. Для начала и это было бы неплохо. Но не думаю, что все окажется так просто. Фантом – хитрый парень. Он не станет так рисковать.
Микелис пристально смотрел на два красных росчерка.
– Еще раз повторяю, не стоит недооценивать власть агрессии. Иногда она заставляет совершать безумные поступки. Как и болезненные фантазии, навязчивые влечения. Они подчиняются глубинным законам, а не логике и здравому смыслу. Это место должно что-то значить для них, если они обозначили его как свою территорию. Вспомните смысл этих знаков. Они хотят объединять. Они хотят сплачивать.
– Тогда, может, их интересует кто-то из персонала?
– Возможно. Но это как-то слишком в лоб, заметно, не в его стиле. Теперь, после громкой акции Жозефа Селима, они понимают, что их символ известен всем. Это больше похоже на провокацию. А поскольку они ничего не делают просто так, то и место выбрано не случайно.
Микелис повернулся к двум местным жандармам. Во все глаза глядя на приезжих, они ловили каждое слово их разговора.
– Это место всегда было детской больницей? Здесь, случайно, не было раньше психиатрического учреждения?