Союз, заключенный в Аду

Эдвардс Миранда

– Я бы… мне бы… хотелось купить новую одежду. Моя мне не нравится.

Глаза Гидеона выжидающе смотрят в мои. Кажется, что они меня обволакивают, затягивают в свой черный омут. Темнота обычно пугает меня, но сейчас хочется прыгнуть, окунуться в нее с головой. И неважно, какие монстры там водятся. Я не боюсь.

– Хорошо, – в голосе Гидеона слышится легкая хрипотца.

Он разрывает зрительный контакт, и меня обдает холодом. Остаток ужина проходит неловко. Мне постоянно хочется посмотреть на Гидеона, словно его взгляд оказывает целебный эффект. Наверное, я действительно схожу с ума, раз считаю, что мой жестокий и ненормальный муж способен мне чем-то помочь.

Но в чем-то Гидеон может быть прав: мне стоит выйти на улицу.

***

Моя охрана больше не включала в себя Кирилла, и я немного скучала по нему. Я не фанат мужского общества, но он был другом моего брата, с ним я чувствовала себя в безопасности. Стоит признать, что мои новые телохранители не доставляют мне хлопот. Они молчаливые джентльмены, явно имеющие за спиной карьеры борцов и идущие за мной по пятам. Ни один из мужчин не подошел ко мне ближе дозволенного, и я была за это благодарна. За первые часы нашей вылазки в город мы посетили тот самый книжный магазин, который упоминал Гидеон, и салон маникюра.

Мой настрой на сегодняшнюю прогулку решительный. Утром я выкинула все, что напоминало мне об Оране и нашем браке. На самом деле, теперь мне нечего носить. Однако я не желаю ограничиваться только одеждой. Оран запрещал мне делать яркий маникюр, поэтому сегодня я сделала именно такой. Опускаю глаза на свои ногти и не могу сдержать улыбку: черные в честь моего умершего мужа. Брату бы они тоже не понравились. Не знаю, почему сегодня все напоминает о Роме. Когда я шла мимо книжных полок, не удержалась и взяла его любимый сборник кельтских легенд. В детстве перед сном Рома читал мне про друидов, а потом поправлял мне подушку и целовал в лоб. Он был добрым, пусть и в то время уже был головорезом Братвы. Рома не хотел убивать, он ценил жизнь, но его способности были уникальны.

Жаль, что они не помогли ему выжить. Рому – того самого лучшего убийцу – превратили в решето прямо на пороге его же дома. Кровь его и нашего дяди неделями не стиралась с асфальта.

Встряхнув головой, отгоняю печальные мысли о брате. Вся моя жизнь и так не слишком веселая, почему бы не сделать сегодняшний день чуть светлее?

Гидеон

У каждого есть свои ритуалы перед сном. Кто-то чистит зубы и ложится на правый бок, а кто-то предпочтет проверить, заперты ли все замки в доме. Моим ритуалом с самого детства становится приковывание к постели и сон в одно и то же время. Организм не имеет свойства восстанавливаться, и каждый день пить мощнейшее снотворное было бы опасно. Таблетки – исключение, а не правило. Например, если я провожу ночь не один. Миссис Мартинс должна была уйти домой полчаса назад после приковывания меня фиксаторами к постели, потому что именно тогда я должен был лечь спать. Однако я до сих пор сижу в гостиной и жду Аврору.

Не понимаю, где ее носит, черт возьми. Она – моя ответственность, и я не могу быть спокойным, пока она не вернется домой. Злость медленно закипает внутри и расплывается по жилам. Мы договорились, что к ужину она будет дома. Ее тарелка уже выброшена в мусорное ведро. Слова, которые ты даешь, должны быть исполнены, пусть даже это обещание о времени. Все начинается с мелочей.

Лифт со звоном открывается, и в гостиную входят мои люди, нагруженные пакетами. Вижу несколько пакетов из «Victoria’s Secret» и представляю, как моя скромная и тихая жена выбирала себе хлопковое белье с двумя охранниками. Аврора не шутила, когда говорила, что выкинула всю одежду утром. Поднимаюсь на ноги, готовясь отчитать ее. Моя шея горит от ярости, когда я иду навстречу жене, но,

увидев ее, замираю. Мои глаза удивленно расширяются, а рот приоткрывается.

Аврора, переминаясь с ноги на ногу и кусая свою пухлую губу, делает шаг ко мне. Если честно, то я едва узнаю ее. Когда я увидел ее впервые, то посчитал чопорной хорошей девочкой, предпочитающей строгие офисные костюмы и платья. Сейчас же Аврора… другая. Ее волосы стали чуть короче, кончики завиваются и отливают ярко-розовым цветом. Когда Аврора убирает выбившуюся прядь песочного цвета за ухо, замечаю черные ногти. Но больше всего удивило меня не это.

– Что это за чертовщина? – едва сдерживая улыбку, спрашиваю я.

Аврора – оболочка, неживая девушка, похожая на заведенную куклу. Она умеет улыбаться, вести светские беседы и прислуживать. Аврора и не пыталась притворяться, что жизнь ее хотя бы интересует. Она была серой и опустошенной, хотя и, бесспорно, красива. Сейчас же лицо Авроры… светится? Она одета, как клоунесса, но ее это радует. Улыбка Авроры очень маленькая и едва заметная, но теплая и трогательная. Когда я впервые встретил Марси, племянница улыбалась мне так же. Немного настороженно, с интересом и все же искренне. Однако Марселла была совсем крошечной и впервые увидела своего большого, израненного дядю.

По этому жесту сразу понимаю, что Аврора забыла, как улыбаться. Кричать на нее мне больше не хочется, и злость отступает.

– Это мексиканское пончо, – чуть громче и более воодушевленно, чем обычно, говорит Аврора. Затем ее глаза падает на волосы, и ее щеки слегка краснеют, а глаза расширяются. – Или ты про волосы? Клянусь, они смоются через неделю или две. Это не стойкая краска. Я могу вернуться и отрезать…

Аврора начинает тараторить, и намек на улыбку стирается с ее лица. Не даю ей договорить, подняв ладонь.

– Не надо, – тяжело вздыхаю я, начиная чувствовать раздражение. Мне не нравится, когда люди пресмыкаются, а Аврора начала делать именно это. Затем, к моему же удивлению, добавляю: – Волосы красивые, не надо ничего отрезать.

Кажется, мы оба удивляемся моему комментарию. Аврора вновь улыбается, но чуть увереннее.

– Спасибо, – почти шепчет она и подхватывает пакеты, не разрывая зрительный контакт. – Наверное, я пойду к себе. Я не чувствую ног.

– Конечно, – киваю я. – Спокойной ночи, Аврора.

Девушка уходит на второй этаж, ее цветастое пончо смотрится странно в моей монохромной квартире, но яркие оттенки не раздражают. Я же распоряжаюсь отвезти миссис Мартинс домой, потому что сегодня воспользуюсь снотворным. На втором этаже царит тишина, когда я поднимаюсь в спальню. Таблетки действуют через полчаса, и фиксаторы остаются нетронутыми. Тьма поглощает меня, и я с благодарностью принимаю ее.

Глава 7

Аврора

Дождь заливает Чикаго уже второй день. Неоново-фиолетовая молния рассекает облачное небо, теряясь между небоскребов. Следом гремит гром, и я вздрагиваю. Весна в Городе ветров – непредсказуемое время года. Я благодарна, что в конце мая хотя бы не идет снег, потому что такое тоже бывает. Я боюсь гроз. Мне кажется, что окна вот-вот треснут от сильнейшего ветра, и молния ударит в меня, как бы глупо это ни звучало. В полдень небо настолько темное, что создается впечатление, что на улице глубокая ночь. Люди, с высоты птичьего полета больше похожие на мельтешащих муравьев, забегают в соседние здания и автомобили. Даже если бы я хотела сегодня продолжить познавать свободную жизнь, то не стала бы из-за страха быть пораженной молниями.