Создатели Империи
Шрифт:
Итак, смена власти в 768 г. происходила так же, как и при Меровингах. Снова власть была разделена между сыновьями, оба были коронованы в один и тот же день в своей части королевства: Карл в Нойоне, Карломан в Суассоне. Одновременность подчеркивала, что ни один из них не имел преимущества. И в самом скором времени снова обнаружилось, что один не доверял другому, потому что каждый хотел превзойти брата. Насколько позволяют судить источники, это никого не удивило. Очевидно, здесь, как и при всех разделах королевства, сыграло решающую роль представление, что лучший добьется своего, а кто умнее и сильнее, покажет будущее.
Нельзя сказать, что Карл сразу же проявил свое превосходство. Он принял бразды правления, когда после известия о смерти Пипина по Аквитании снова прокатилась волна борьбы за независимость, и отец убитого герцога Ваифара возглавил последний мятеж. Его подавление, по правилам,
Но после этих событий на первый план выдвинулся не Карл, а королева-мать Бертрада. Именно ее заслугой было то, что раздор между братьями не вылился в открытую вражду. Более того, она сделала своей политической программой полное примирение. Она начала активную переписку с баварским герцогом Тассило и лангобардским королем Дезидерием, чтобы привлечь их к мирному союзу. Тассило уже был женат на одной из дочерей Дезидерия, и неженатый Карл должен был скрепить союз, тоже женившись на дочери Дезидерия. Заключение брака и мирного договора состоялось, но имело не те последствия, что предполагала Бертрада. Карломан угодил из-за этого брака в клещи между северной частью его королевства и Лангобардией, чего Бертрада не предусмотрела. А враждовавший с лангобардами папа выразил протест против заключенного из лучших побуждений союза, боясь, что он может пойти ему во вред. Но Бертрада не отказалась от своей великой цели и лично отправилась к своим новым партнерам по союзу и к папе. Но и на этот раз вышло иначе, чем она хотела. Дезидерий не только не помирился с папой, но использовал новые связи, чтобы заменить франкскую партию в Риме лангобардской. По его распоряжению, руководители франкской группы были смещены, а их сподвижники высланы. Так прекрасные намерения Бертрады непредвиденно обернулись противоположными результатами. Вместо общего примирения разгорелась еще более ожесточенная вражда.
Карл, до сих пор разделявший политику матери, отреагировал совершенно недвусмысленно: прогнал свою лангобардскую супругу. После размолвки с матерью между братьями обострилась старая вражда. В этой крайне напряженной ситуации гражданской войне помешала неожиданная смерть Карломана в декабре 771 г.
Для Карла Великого пришел час стать единовластным главой франкского королевства. Бароны Карломана перешли к новому монарху, вдова Герберга с детьми подалась к Дезидерию, который из-за позорного изгнания своей дочери стал лютым врагом Карла. Можно было предвидеть, что эти события призовут Карла в Италию для первого большого испытания.
«КОРОЛЬ ФРАНКОВ И ЛАНГОБАРДОВ И РИМСКИЙ ПАТРИЦИЙ»
Только с того момента, как Карл Великий в 771 г. после смерти Карломана (как когда-то его отец Пипин) стал единственным правителем франкского королевства, стало ясно, что в его лице судьбу франков определял монарх неординарной силы и одаренности, непревзойденный полководец и государственный деятель, воистину великий человек.
Первой обнаружилась способность Карла Великого молниеносно использовать ситуацию. Эта способность наряду с искусством обхождения с людьми (о чем свидетельствуют многочисленные примеры из эпохи его правления) послужила причиной благополучной смены власти. Приближенные Карломана, среди них влиятельный аббат Сен-Дени Фульрад, вошли в ближайшее окружение нового короля. Сразу же обнаружилось также, что Карл ничего не форсировал. Мудрый правитель брался за решение задач по мере того, как они перед ним возникали. В первых же своих законах он устранил прежний беспорядок. Так как саксонские орды нападали на приграничные территории, Карл в 772 г. провел свое первое крупное начинание — карательный поход на саксонцев. Войско проникло в глубь Саксонии, и этот поход отличался от подобных экспедиций его предшественников тем, что был направлен на центральные точки в сердце страны. Но, как и предыдущие, он преследовал ту же цель: усмирить саксонцев и этим обеспечить мир в восточных приграничных территориях.
Когда эта цель была достигнута или, по крайней мере, казалась достигнутой, король двинул войско на юг, определяя наперед последовательность своих действий и спокойно оценивая их срочность. То, что он вторгнется в Италию, можно было предугадать без труда, так как лангобардский король Дезидерий не только пытался сокрушить франкское королевство, используя против Карла притязания на трон детей Карломана и Герберги. В 772 г. он даже потребовал от папы совершить помазание сыновей Карломана. Папа Адриан I,
Несколько месяцев спустя, в июне 774 г., пала Павия. Королю Дезидерию, который выдержал все лишения осады (тогда как его сын Адальгиз бежал в Византию), не оставалось другого выбора, кроме как сдаться. Этим окончательно и бесповоротно была решена его судьба. В отличие от Пипина, который, хотя и покорил лангобардского короля Аистульфа, предшественника Дезидерия, но оставил его королем, Карл после ожесточенной борьбы взял Дезидерия в плен, сверг и сослал в один из франкских монастырей. Примечательно, что Карл все-таки не прекратил существование лангобардской королевской власти: он сверг короля и сам занял его место, правда, без выборов и коронования, опираясь исключительно на право завоевателя.
С тех пор его титул звучал так: «Король франков и лангобардов и римский патриций» (rex Francorum et Langobarderum atque patricius Romanorum). Эта формулировка существенна, так как она коротко и ясно характеризует новое положение вещей: Карл управлял и франкским, и лангобардским королевством, которое продолжало существовать как самостоятельное. Оно было не включено в королевство франков, а присоединено к нему в силу подчинения одному и тому же королю. Это был первый случай «персональной унии» в европейской истории. Так как владения Карла из-за этого оказались по соседству с церковным государством, его титул патриция приобрел для Рима существенное значение: поддержка, которую он обязался оказывать, стала не только проявлением его воли, она сама по себе принимала характер все усиливающейся власти.
В таком результате первого итальянского похода уже чувствуется то, что впоследствии все более четко проявлялось как характерная особенность действий Карла: исходя из политики своего отца, он продолжал и развивал ее до той точки, до которой позволяли ему силы, в данном случае, до завоевания лангобардского королевства. Благодаря этому завоеванию после непрекращающихся франко-лангобардских раздоров были установлены однозначные отношения. Исчезла помеха в виде промежуточного королевства, которое отделяло франкского короля от Италии, а также упрочилась власть и влияние Карла на полуострове в связи с окончательной победой над лангобардами. С первыми крупными инициативами в Италии Карл уже начал менять карту Европы.
Он сумел удержать то, что завоевал. Карл был достаточно трезвомыслящим для понимания того, что захватив земли, он не подчинил лангобардский народ. Сторонники прежнего королевского дома возлагали надежды на сына Дезидерия Адальгиза, который укрылся в Византии и оттуда пытался вернуть власть. Вскоре после того как Карл возвратился назад через Альпы и снова взялся за Саксонию, был организован заговор, нити которого вели в Византию и к лангобардским герцогам Беневентскому и Сполетскому. Во главе заговора стоял лангобард Хродгальд, которого Карл сделал герцогом Фриольским. Но намерения заговорщиков получили огласку, и Карл узнал о них, когда возвращался из очередного похода на саксонцев. Он отреагировал характерным для него способом: молниеносно, невзирая на неблагоприятные погодные условия (это было зимой начавшегося 776 года), он отправился в путь с небольшим войском и подавил восстание в его центре Фриоле до того, как оно распространилось дальше. Герцог Хродгальд пал в битве, другие заговорщики, которым не удалось бежать, ощутили на себе суровость Карла. Многие были изгнаны, а их владения конфискованы. Одновременно были приняты меры, чтобы мятеж не повторился. И действительно, он остался первой и последней попыткой лангобардов освободиться от власти Карла.