Сожги в мою честь
Шрифт:
А вот колорадский жук – безжалостный разрушитель.
Он уничтожает все, что находит, картофель и томаты в особенности. Совсем как Аттила: трава не растет там, где он прошел. Гадость. Просто катастрофа.
Бернье-Тенон такой же: там, где звучит его защитная речь, исчезает радость жизни. А еще он похож на жука своей согбенной спиной.
Так или иначе, колорадский жук доживает последние минуты.
Ночь накрыла Божоле. Насекомое вернулось домой слишком поздно. Полагаю, ужинало в городе в компании малопочтенных людей.
Но,
Автомобиль выезжает из ворот замка.
Так, время пошло! У меня на все пятнадцать минут.
Половина из них требуется, чтобы добежать до леска.
Я выскакиваю из укрытия в конюшне.
Темнота мне не помеха, дорога знакома, исхожена двадцать раз. Знаю все преграды и трудные места, хотя веточки все же цепляются за бороду. Черт, теряю время, высвобождаясь.
Так, я на месте. Все приготовлено, сложено в яме. Судя по часам, осталось семь минут. Достаточно, чтобы устроить западню. Но нужно поспешать: сейчас жук должен катить по склону.
Толстые сучья, валежник, листва.
Тащу их на середину дороги, собираю в кучу, укладываю, образуя заграждение.
Так, готово, операция отняла у меня три минуты и литр пота. Через мгновение насекомое будет в моей власти.
По моим расчетам машина должна оказаться возле большого дуба справа, там и спрятана моя сумка. Адвокату придется остановиться в метре-двух от схрона.
Окинем план еще раз – не упущена ли какая-то деталь? Нет, осталось только ждать в засаде.
Если подсчеты верны, он не замедлит появиться с восточной стороны.
Шестьдесят секунд… Тридцать…
Шум дряхлого мотора, старомодные ярко-желтые фары.
Есть, «Вечный Ситроен» приближается.
И резко тормозит перед препятствием. Удивленный Бернье-Тенон не может разобрать, что это за помеха. Из кустов я вижу, как он соображает: откуда вдруг эта куча веток?
Оглядывается, что-то бормочет, привстает, наклоняется, догадывается – так он думает – и выходит из себя:
– Ах, паршивцы! Снова детские проказы!
Если водитель хочет вернуться домой, есть только один выход – освободить дорогу.
Чертыхаясь, не глуша мотор, он открывает дверь «Ситроена».
Но мне не нужно, чтобы жук вышел из салона.
Я выскакиваю из зарослей, ствол в руке.
Все должно произойти очень быстро. На убийство этого насекомого времени у меня меньше, чем потрачено на тех, других.
Темнота мешает точной стрельбе. Тем хуже, палю наудачу! Выпускаю несколько пуль на глаз.
– Проклятие!!! Господи боже мой!!!
Колорадский жук ошибся адресом – Бог не имеет никакого отношения к нашему делу. Даже если бы Он и существовал, помочь насекомому не в Его силах.
Насекомое вопит, надрывается, крики разносятся далеко. Все, как хочу, остается лишь подойти.
Ошеломленный жук видит меня, спрашивает себя, кто я, что имею против него, бессвязно лопочет, несет лишнее.
– Ра… ра… раввин… За что… Что я вам сделал?
Этого ты тоже не узнаешь, полудурок, вот и мой ответ – три дополнительные пули, чтобы помешать улизнуть.
Он валится на руль, бьет по кнопке клаксона, исходит ревом, зовет на помощь.
Теперь его должны слышать и в Лионе.
Поэтому я и тороплюсь. Замок в двух шагах, могут прибежать слуги.
Но не беспокойся, вредитель, хоть время и поджимает, я побалую тебя так же, как и твоих предшественников.
Обезумев, адвокат видит, как я возвращаюсь с канистрами. Подобно прочим насекомым, понимает, что сожгу его живьем. Подобно прочим, умоляет. Торгуется.
– Во имя всего святого, только не это… Скажите, чего вы хотите… Можно договориться…
Как и те, другие, он сдохнет в неведении.
Хорошо, что Бернье-Тенон откинул верх, мне удобнее поливать сиденья. Так же, как и самого владельца, разумеется. Он отплевывается – нахлебался бензина, хоть и сжимает губы. Проявим жалость и заклеим рот скотчем…
Так, последнее усилие – и дело кончено. Отвинчиваю крышку топливного бака, открываю капот, выплескиваю остатки на мотор, бросаю канистры на пассажирское сиденье и – неизменный ритуал – чиркаю «Зиппо».
Вспышка.
Умоляющие глаза.
Слишком поздно! От имени моего белого надгробия!
Швыряю зажигалку на заднее сиденье. Машину охватывает столб огня. Стон умирающего возносится вместе с языками пламени.
Довольно, хорошего понемножку, оставаться дольше здесь не следует, огонь должен быть виден из деревни. И, что еще опаснее, машина вот-вот взорвется. Жаль, вот бы полюбоваться на финальную картину.
Пускаюсь бегом. Во весь опор. До конца дороги.
Останавливаюсь, ставлю сумку, утираюсь. Определенно, мое одеяние действеннее раскаленной турецкой бани.
Взрыв содрогает окрестности. Прости-прощай, колорадский жук.
На очереди следующее насекомое…
Глава 28
Милош-Милош-дурачок,
Тебя поймаю на крючок!