Сожги в мою честь

Буэн Филипп

Что до золы, ее было в избытке: два обуглившихся трупа.

«Бонелли! Кто бы мог подумать, что он так окончит свои дни! Если бы можно было делать ставки на причину его смерти, я бы проголосовала за сердечный приступ. Этот тип был неприкасаем. К нему приближались не иначе, как подняв лапки. С чего же ему взбрело в голову сесть в тот поезд? Смешно до слез: у бандитов есть причуды, недоступные здравому смыслу. Но, что бы там ни было, в него не промахнулись. Тот, кто его шлепнул, вложил в дело всю душу. Превосходная казнь из разряда варварских. Вот жалость! Бонелли стоило пришить, но не таким способом. Гильотина подошла бы куда больше, он заслужил ее сто раз. Я сама привела бы ее в действие, если бы потребовалось. Что ж, я никогда не скрывала, что поддерживаю смертную казнь. Только в особых случаях. В качестве исключительной

меры, однако меня все равно считают реакционером. Мыслящие граждане показывают на меня пальцем. Кретины, оторванные от реальной жизни! Разве убийцы детей испытывают жалость к своим жертвам? Нет! Или уроды, мучающие стариков, чтобы обокрасть, или отморозки, убивающие полицейского забавы ради? Порой мне бы хотелось видеть подобных святош перед трупом ребенка. Или трупом старика, порезанного на мелкие кусочки. Хотелось бы, чтобы они навестили семью полицейского, убитого за здорово живешь, парня, охранявшего собственность, которая была ему не по карману. Что они сказали бы его вдове? «Ваш муж погиб за Республику, дети могут гордиться таким отцом»? Вот идиотизм! А когда убийца получил бы пять лет, из них четыре с половиной условно, что они добавили бы к этому? Про свершившееся правосудие? Увы, но таковы расценки. Обокрасть государство стоит дороже, чем убить, жизнь человека ценится меньше, чем прореха в бюджете. О да, я хотела бы этим салонным философам показать реальную жизнь – с извращенцами, придурками и психопатами. Человеческое отребье – мои будни. Затем я сказала бы им: «Браво, интеллигенция, боритесь за гуманизацию тюрем, условия заключения недостойны нашего общества, я считаю их чудовищными. Но подумайте-ка вот о чем: убийцы находятся за решеткой потому, что их жертвы лежат в земле на глубине двух метров. Слишком быстро вы об этом забываете. Но вы правы: беседуя во время ужина в ресторане, следует защищать права осужденных – это добавляет престижа, медиакратия обязывает!». А в качестве бонуса я бы добавила, что Бадинтер [2] затянул удавку на шее богини правосудия, а отмена смертной казни граничит со святотатством. Чего мне бояться? Через полгода я отправлюсь далеко, одна, без моей крысы. Муж умер десять лет назад. Ничто больше не способно задеть меня за живое. С той поры мне наплевать на то, что может со мной произойти».

[2] Видный французский юрист, сенатор от социалистической партии 77-летний Робер Бадинтер в годы президентства Франсуа Миттерана был министром юстиции, выдвинувшим законопроект об отмене высшей меры наказания. Этот проект был утвержден в 1981 году парламентом, несмотря на то, что против него тогда выступали две трети французов. Профессор Робер Бадинтер, который на протяжении многих лет возглавлял Конституционный совет Франции, продолжает вести активную борьбу за отмену высшей меры наказания во всех странах.

– Не подойдете, патрон?

Ее позвал внутрь, стоя на подножке вагона, Милош Машек – ростом с виноградинку и с таким же темным матовым налетом на коже, глаза как лоза, шевелюра одуванчиком. Молодой лейтенант был членом ее бригады: влился в сентябре, мнения Антонии никто не спросил. Повышение по службе – садового гнома очень хорошо аттестовали. Он совсем не нравился Антонии. Неосознанная антипатия. Помимо его набожности, граничащей с ханжеством, причиной, возможно, был тщедушный внешний вид. Повадки букашки раздражали ее, доверие вызывали только крепкие подчиненные. Как этот задохлик проявит себя в работе? Будет видно во время ближайшего настоящего задержания…

– А есть необходимость? Вонь там ужасная, мой дорогой костюм пропах жареным.

– У комиссара Думера кое-что новенькое.

– Это меняет дело. Иди вперед, я за тобой.

Милош не стал помогать ей вскарабкаться в вагон, шеф – никакого женского рода! – терпеть не могла, когда с ней вели себя церемонно, как с дамой. Она вообще не переваривала галантное обхождение – выдумку женоненавистников.

Как только комиссар поднялась внутрь, Милош провел ее в дальний конец вагона. Думер поджидал, стоя над двумя трупами. Он был ровесником Антонии – лицо красное, живот выпирает. Рядом с ним домовой – очки, перчатки, шляпа, затянут в комбинезон – поддакивал шефу, не переставая кивать.

– Верно-верно-верно,

четыре пули в конечности.

Мрачным голосом Думер отдал дань условностям:

– Доктор Риаль, судебный медик. Комиссар Арсан, БРБ Лиона.

Представленные чуть кивнули друг другу.

– Итак, Жюльен, – перешла Антония к делу, – кажется, ты сорвал джек-пот?

Оба полицейских были знакомы бог знает сколько, начинали вместе в Аннеси в те времена, когда шпане на улице было не по двадцать лет, как сейчас.

– Не я, Антония – врач. Убийца продырявил Бонелли, прежде чем подпалить. Будто для распятия.

– Уфф! Так этот подонок умер, как Иисус?

– Нет, сгорел на костре, как Жанна д’Арк – мое сравнение столь же тонкое, что и твое. Вокруг губ найдены следы клея. Моя версия – убийца не хотел, чтобы услышали крики, и выстрелил прежде, чем прикончить: дважды пальнул в ноги, дважды – в руки.

Зажав нос, Антония осмотрела обуглившийся труп.

– Можешь мне гарантировать, что это действительно он? С тем немногим, что осталось, нельзя быть уверенным.

– Бумажник расплавился только частично, там нашли фрагменты удостоверения личности. Та же история и с другим типом: Ромен Гарсия, стрелок на полную ставку у корсиканцев.

– Профи рэкета, я его держала на мушке.

– Этот просто убит. Рот не был заклеен скотчем.

– Верно-верно-верно, – снова застрекотал Риаль, – после биометрического исследования вскрытие подтвердит, что он умер до пожара. Только его босс погиб в огне. Ужасная агония. Без каламбура – мир праху его.

Положив конец надгробной речи, Думер заключил:

– Гарсия оказался не в том месте, убийца хотел наказать Бонелли.

«Верно подмечено, малыш Жюльен, «наказание» – и тщательно подготовленное, с риском быть застигнутым на месте… Как сказал Жак: не очень быстрое, слишком мудреное для наемного убийцы, преступный мир здесь не при чем».

У Думера появился нервный тик – очевидные факты были ему не по нутру. В рамках расследования об организованной преступности в дело вступила бы БРБ с полномочиями на национальном уровне по всему региону. А здесь на первый взгляд речь о преступлении, находящемся в его компетенции.

– Десятью километрами дальше дело перешло бы в Лион. Не повезло, Антония, оно будет расследоваться в Бургундии. Если это война мафиозных кланов, я к ней слабовато готов. Что ты об этом думаешь?

Щелчок в мозгу! Вдохновение! Озарение! Столько еще надо бы сделать, отдраить, подчистить… А через шесть месяцев ее здесь уже не будет…

– Это не месть, дорогой мой Жюльен, хотя и очень на нее смахивает. Уголовный мир настроил свои скрипочки. Бонелли открывает бал. Но начался только первый тур вальса.

«Жак сказал: «Впереди у тебя пляска на раскаленных углях».

От переводчика.

Отряд специального назначения BRI

Отряд специального назначения сыска и быстрого реагирования (La brigade de recherche et d'intervention, BRI) – единственное подразделение, совмещающее функции юридической полиции (розыск, идентификация, слежка и наружное наблюдение, сбор доказательств) и одновременно решающее задачи группы быстрого реагирования для действий в кризисных ситуациях.

Подразделение создано 22 сентября 1964 года в префектуре полиции г. Парижа для борьбы с выросшей до крупных масштабов оргпреступностью и бандитизмом. Нынешнее название присвоено в 1967 году. После теракта на Олимпийских играх в Мюнхене в 1972 году руководство французского МВД признало, что Франция не имеет спецподразделения для действий в подобных ситуациях и создало на основе BRI отряд специального назначения ВАС (la brigade anti-commando). BRI является основным спецподразделением управления юридической полиции Парижа.

Задачи подразделения:

– предупреждение преступлений, готовящихся бандитскими группировками, розыск лиц, причастных к такой деятельности и их задержание до совершения ими преступных действий;

– сбор разведывательных сведений, касающихся организованной преступности, их обработка, всесторонний анализ и систематизация (по оценкам французских экспертов, BRI имеет наиболее полную базу данных о преступных элементах, действующих на территории Франции);

– участие в задержании особо опасных вооруженных преступников;