Сожги в мою честь
Шрифт:
– Что ты думаешь о смерти Бонелли?
«Только откровенность, лукавить было бы ошибкой».
– У меня есть сомнения, патрон. Вы считаете, что его заказали криминальные круги, я колеблюсь между профессионалом и любителем.
– На основании?
– Слишком сложно для наемного убийцы.
– Ни следов, ни отпечатков, нам ни разу не повезло… Ты можешь представить, что первый встречный совершит такой подвиг? Плюс я тебе напомню, что у Бонелли был охранник. Требуются стальные яйца, чтобы подойти к такому сторожевому псу.
«Очко она заработала».
– Я сказал, что у меня сомнение, а не уверенность. Проблема в манере исполнения:
– А здесь они поменяли методы.
«Сейчас я дам ей только пол-очка, нужно пояснение».
– С какой целью, патрон?
– Да чтобы поиметь нас! Тот, кто дергает за веревочки, хочет, чтобы мы смотрели в другую сторону. Этот тип держит нас за идиотов, мы разочаруем его.
– Так вы считаете, будет передел власти?
– Так точно, Милош, гангстерская война снова вспыхнула. Еще одна. Наркотики, проституция, всевозможная контрабанда – новенькие хотят свою часть пирога, если не всю выпечку. Казнь Бонелли – послание: смотрите, что ждет тех, кто не уберется. Вернулись варвары, ужас – их закон, пытки – их порядок. Куча людей окончит свои дни покромсанными… И меня воротит при мысли, что надо будет их собирать по кусочкам.
«Да, понимаю ее после того, что видел в поезде. Не вру – до сих пор тошнота подкатывает. Такая жестокость проела меня до самой задницы. Как можно сжечь беззащитного человека? Нужно быть дьяволом, чтобы чиркнуть спичкой».
– Боюсь, меня тоже может вывернуть, патрон, эти ребята – просто беспредельщики.
– Скажи лучше – настоящие нацисты. Я почти жалею об эпохе Сент-Этьенца [7] . В те времена у гангстеров был кодекс чести. А сегодня это истинные чудовища. Загвоздка в том, что они ходили в школу, имеют кое-что в голове и умеют этим пользоваться. Смерть Бонелли тому доказательство.
[7] Тони «Сент-Этьенец» – знаменитый гангстер, просидевший в тюрьме пять лет и решивший завязать после ограбления ювелирного магазина в самом центре Парижа. Он стал символом ушедшей эпохи преступников с правилами – ни оружия, ни крови, ни предательства, но сам был предан бывшей любовницей и погиб.
«Согласен, ее точка зрения правдоподобна, здесь нельзя терять времени».
– Приняв все это во внимание, я прихожу к тому же мнению.
– Ты нужен мне, будешь работать на передней линии.
– О! У вас же есть более крутые полицейские, им только свистни.
– В том-то и проблема: они слишком озлобились, их реакции предсказуемы. В деле Бонелли – и войне, которая последует – мне нужен молодой человек с новым взглядом.
«Иисусе сладчайший, могу ли я отвергнуть такой подарок! Ни в коем случае, он великолепен! Вот только выбор ее будет иметь тяжелые последствия».
– Есть одно препятствие, патрон: я приобрел свой первый опыт в Жизоре. Это далеко не БРБ – комиссариат обычного города расследует менее кровавые дела.
– И что?
– Я новичок в этом бардаке, коллеги меня размажут по стенке. И так-то прием был прохладный, а это и вовсе испортит атмосферу.
– Они ничего не узнают, ты будешь вкалывать как тайный агент… Для начала после обеда отвезу тебя к Иоланде. Увидишь, она точь-в-точь богомол – точное сравнение, я так ее прозвала.
«Официантка возвращается с нашим заказом. Арсан заканчивает разговор, понизив голос».
– Когда
«Ба, за что на нее сердиться? Обоих нас травили в детстве. А сейчас она мне дает шанс. Одно это заслуживает улыбки и отпущения грехов».
Глава 5
Что за союзница мраком окутала?
Ночь, непроглядная ночь…
С колосников, усыпанных звездами, спускается твой черный занавес. Я жду, пока ты настанешь, чтобы дать третий звонок. Нынче вечером прекрасная Ницца превратится в большой театр. Здесь будет сыграна пьеса под покаянным названием «Сожжем таракана».
Я автор произведения, посвященного моему белому камню.
Как и в случае с клещом, постановка мной тщательно подготовлена. Обдумана каждая деталь. Анри-Констан Брибаль не избежит своей участи.
Сейчас я хочу, чтобы меня заметили. Мне это просто необходимо! Утром в Сети мне попалась на глаза куча сообщений о пожаре в поезде, о розыске раввина! Что ж, раз о нем идут разговоры, пусть его увидят. Вчера в Маконе, нынче вечером в Ницце – у полицейских голова пойдет кругом. «А завтра? – будут они задавать себе вопросы. – Где он нанесет новый удар?». Терпение. Я приберегаю для них немало сюрпризов.
Холм Бометт дышит покоем. Уединенное место, нужно признать, пустынный квартал особняков, окруженных мимозой. Здесь, поди, и коты не мяукают. За десять минут мне не встретилось ни души. Куда бы ни упал мой взгляд, повсюду лишь дворцы и роскошные резиденции – стоят на причале у своих бассейнов в тихой пристани богатеев. У квартала Бометт есть своя цена. Склоны холма возвышаются над городом, вид с него открывается просто исключительный. Чтобы получить сюда доступ, требуется пропуск – кругленький счет в банке.
Даже когда мне было всего ничего лет, место это ценилось. Мы жили неподалеку, на бульваре Франсуа-Гроссо. Как же Брибалю удалось здесь обосноваться? Ба, благодаря жене, это у нее водятся денежки. Как говорят у нас в провинции, Флоранс – урожденная Карли, из владельцев большого ниццского состояния. По правде сказать, и что ей взбрело выйти замуж за этого жалкого типа? Впрочем, из головы вон, что в 1973 все было по-другому. Брибаль был молодым судьей – престижное положение в то время. Папаша Флоранс, наверное, видел в своем зяте будущего депутата. Или будущего министра. Предсказание не сбылось. Брибаль окончил карьеру председателем суда высшей инстанции.
Но кого это я замечаю там, кто это переходит улицу?
Флоранс собственной персоной! Светский визит: она вышла из ворот виллы, где, должно быть, пила чай. Неслыханная удача! Мне всегда доводилось видеть ее сидящей в автомобиле, ни разу идущей по улице, это невероятное событие. Несмотря на свой возраст, гибкая, высокая, тоненькая – порхает, будто стрекоза, сияя зеленым шелком под обжигающим солнцем.
Но довольно сравнений, мое присутствие должно заинтриговать ее, отложиться в памяти. Только так я добьюсь, чтобы она рассказала обо мне полиции.