Созидая Бога
Шрифт:
«Не переместиться бы мне туда раньше времени», - подумал я, чокнулся с Сергеем, и мы выпили снова.
«А она была сексуальной? – спросил я, - часто ревнуют именно к таким женщинам»….
«О-о-о, - протяжно сказал Сергей, утирая ладонью рот и не закусывая, - она не просто была сексуальной, она была помешана на этом деле. Она была сладострастной. Войдя в раж, она уже не могла остановиться. Одни конвульсии сменялись другими, и процесс шёл по нарастающей. Она теряла чувство реальности и не понимала, где она и что с ней происходит. Временные рамки нашей близости иногда растягивались на целые сутки. Она смотрела на меня невидящим взором,
«Милый не останавливайся, милый продолжай».
Представить, что такое у неё было с другим - ты понимаешь, о чём я, это было выше моих сил. Но мне и не нужно было ничего представлять. Незадолго до нашего отъезда меня встретил её бывший возлюбленный. Его я тоже, оказывается, знал. Он учился на нашем потоке на курс старше и был чемпионом по боксу нашего городка. Это был высокий симпатичный парень, к тому времени достаточно опустившийся. Он был небрит и неряшливо одет. Что-то в нём проглядывалось бомжеватое. Он схватил меня за руку и забормотал скороговоркой:
– «Ваня, - (в прошлой жизни меня звали Иваном), - ты только люби её, она необыкновенная женщина…».
Понимаешь, он тоже знал, в чём её необыкновенность. Когда он говорил мне это, то напоминал больного. Его била лихорадка, а зубы стучали так громко, что его речь казалась бессвязной. Потом я узнал, что он спился…. Ладно, скажу всю правду – он повесился, и я был первое время этому рад. Мне сейчас даже невыносимо думать об этом.
Мне вспоминается один случай, произошедший вскоре после нашего знакомства. Оля пришла ко мне в общежитие и осталась на ночь. Мы уже жили с ней, как муж и жена. Надо признаться, что о женской физиологии я тогда имел смутное представление, в основном вычитанное из книжек, и понятия не имел, насколько женщины в этом вопросе могут разниться друг с другом. Часов в двенадцать ночи, когда процесс моего познания перешёл на самый высокий уровень, в дверь неожиданно постучали. Это был Сергей, её бывший возлюбленный. Да, его звали так, как меня сейчас….
Он был пьян, но не буянил. Он откуда-то знал, что его Оленька именно здесь, за этой дверью. Вероятно, следил за ней. Он негромко стучал кулаком и просил её выйти поговорить с ним. Оля кричала ему в ответ через дверь, чтобы он шёл домой и проспался. Одновременно с этим она не прекращала со мной тех движений, которые продолжались уже не один час и которые доводили её до экстаза. От этого её голос иногда срывался, и крики тогда получались двусмысленными, скорее похожими на стон. Надо сказать, что всё происходившее тогда не сильно меня волновало. Я был счастлив вопреки всему.
«Сколько времени ты с ним не встречаешься»? – Полюбопытствовал я, когда она сделала перерыв в движениях и на минуту затихла.
«Давно, больше месяца, - ответила она, - он уже для меня Б/У, бывший в употреблении».
Как потом я ненавидел эти слова.
«Это ты Б/У, бывшая в употреблении», - хотелось сказать мне ей в минуты наших размолвок.
Я тогда ещё не знал, что за всё в этой жизни надо платить. Иногда той же самой монетой. Лёжа в постели и слушая нытьё Сергея, я думал, месяц – это много. За такой срок можно забыть любую женщину. Шёл бы ты, парень, домой и не ныл тут. Но потом, когда сам оказался на его месте, я уже не думал так. Моя ломка была серьёзной, а выздоровление длилось долго, больше двух лет.
Наливай, Петя», - Сергей подставил свой стакан.
Я услужливо ему налил, себе тоже, но себе опять чуть меньше.
Мы выпили. Мне показалось, что он, украдкой,
«Потом, когда она ушла к другому, - продолжил он, - я не мог понять, как она, ещё вчера целовавшая меня и извивавшаяся в моих объятиях, сегодня спокойно цедит сквозь зубы, что теперь она принадлежит другому. И это было правдой, она нисколько не рисовалась, ей было на самом деле начхать на меня и на мои чувства прямо с этой минуты. А я потом ещё долго не мог прийти в себя и писал ей длинные покаянные письма, пытаясь вернуть её обратно. Мне бы вспомнить Серёжу, стучавшего тогда в нашу дверь…. Как ни странно, я не чувствую его зла оттуда…».
«Не переживай так, не ты первый, не ты последний», - изрёк я, желая его успокоить. Я немного привстал, чтобы было удобнее зачерпнуть икры, и чуть не упал под лавку. Ложка выпала из моих рук и сразу куда-то пропала. Не долго думая, я зачерпнул из банки рукой и стал облизывать пальцы. Алкогольный дурман включился на полную мощность и начал лишать меня чувства реальности. Я был пьян, как стелька, но не понимал этого. Мне было хорошо. Виски уже не отдавал самогоном, у него появился приятный сладковатый привкус. После длительного алкогольного перерыва эйфория, обуявшая меня, показалась мне счастьем. Мне захотелось обнять Сергея, расцеловать его и пожалеть одновременно.
Но выглядел я уже неважно. Я весь обляпался кабачковой икрой, её жёлто-бурые кусочки застряли в уголках моего рта, отчего можно было подумать, что я закусывал не ей, а чем-то другим, не буду говорить чем; я вымазал о траву свои шорты и, к тому же, на мне остался только один кроссовок. Я сидел, поглядывая на свою босую ногу, и уже ничего не соображал. Мне казалось, что я представляю из себя красивого и бравого парня, которому подвластно всё. Слава Богу, Сергей не видел этого бравого парня в упор и был целиком поглощён своими мыслями.
«Ты знаешь, - продолжил он горячо, - в чём необыкновенность этих женщин, и почему все мужчины скрывают эту тайну? Никто никогда не говорил об этом откровенно».
«Не горячись, - успокоил я его, чувствуя, что язык мой начинает заплетаться, - мне это тоже знакомо. Но о себе я лучше умолчу, ты и так всё знаешь….».
«Два года мы не жили, а мучились с ней, - продолжил Сергей, не обращая внимания на мои слова, - но я был счастлив, как никогда в жизни. Такие женщины могут творить с нами чудеса. В прошлой жизни я был упитанным мужиком, потолще тебя. И что же - я сел на диету. Мало того, по утрам я стал бегать, не взирая ни на какие препятствия. Мороз под сорок, метель, пурга, а мне ни по чём. Вымотавшись за день на работе, я не спешил в кровать, или вернее, спешил, там ждала меня Оленька. Я упражнялся с ней часов до двенадцати, потом часов до трёх её ревновал, но под утро всё равно выходил на заснеженный тракт. И так каждый день на протяжении двух лет. Откуда только брались силы…
Я даже стихи начал писать и посвящать их ей, правда потом после расставания все их порвал и выбросил.
Но привычка к насыщенному ритму у меня осталась до сих пор, и она меня здорово выручала. Как бы там ни было, но тогдашняя моя жизнь нравилась мне, какие бы обороты она не принимала. Дни шли чередой, я стал привыкать ко всему.
Бывали и неприятные моменты, даже очень. Такие женщины, как Оля, всегда непредсказуемы. То она готова отдать за тебя последнее, а то подставить тебя и сделать это лишь в угоду своему тщеславию. Для многих женщин на прииске не было работы, не трудилась какое-то время и моя Оля. Надо сказать, это было не в тягость ей, как, впрочем, и многим остальным. Молодые бездельницы собирались стайкой и по целым дням судачили у единственного поселкового магазина. В основном они хвастались друг перед дружкой.