Созидая Бога
Шрифт:
Все завидовали моей жене.
Во-первых, она красива.
Во-вторых – муж, то есть я, с высшим образованием и много зарабатывает.
В-третьих, я бегаю по утрам, что по тогдашним меркам было невиданным зрелищем.
«Ты не представляешь, - как-то сказала она мне вечером, наливая в тарелку суп, - они тебя хвалят и завидуют мне. Но они не знают, что ты у меня второй. Меня сегодня прямо-таки подмывало сказать им об этом. Они бы рты пораскрывали
Суп в тот вечер я ел без удовольствия и затаил на неё обиду.
С этого дня всё пошло на разлад. Я понял, что не смогу всю жизнь держать эту планку, хотя и очень хочу. Часто эти понятия, хочу и могу, вступают в конфликт между собой, и приходится выбирать, либо то, либо другое. Правда потом вдруг оказывается, что и выбирал не ты. Но потом, ещё дальше, всё равно оказывается, что и это было для твоей же пользы. Но это иногда бывает уже слишком потом, многие до своей пользы так и не доживают».
Сергей замолчал и посмотрел на вторую пустую бутылку.
«Я схожу ещё за одной, - сказал он, поднимаясь с места и выпрямляясь во весь рост. При этом его сильно качнуло, но он устоял, - и сала принесу, прибавил он, - там у меня есть в морозильнике целый шмат из русского Уаба», - Сергей направился к дому, стараясь держать равновесие. Я видел, что это у него получалось с трудом.
Через пять минут он вернулся, держа в одной руке кусок сала, а в другой запотевшую поллитровку с мутной жидкостью.
«Наша, самоделковая, - подтвердил он мою догадку, - сам гнал и настаивал на чесноке, дальше продолжим отмечать ей. На виски я налагаю санкции», - закончил он.
Мы разлили по стаканам самоделковую, сразу побольше, почти по половинке. Я взял свой стакан и посмотрел на свет. Жидкость в нём едва просвечивала и была похожа на молочный обрат. Я понюхал её, в нос мне шибануло сивухой.
«Нет, это не молоко, - подумал я, - это наш натурпродукт».
«Я её не очищаю и не прогоняю через угольные фильтры, - сказал Сергей, - чтоб не портить. У этого напитка должен быть натуральный вкус».
«Это правильно, - поддержал я, - такой самогон пили бравые парни атамана Таврического из «Свадьбы в Малиновке», и это смотрелось с экрана очень вкусно».
Мы снова чокнулись за моё посвящение и выпили. Сергей отрезал пласт белого сальца без каких-либо мясных вкраплений и положил его на горбушку чёрного хлеба. Сооружённый бутерброд он подал мне. Потом сделал себе аналогичный, мы чокнулись бутербродами и стали закусывать.
«Ещё бы чесночку, - поинтересовался я, - было бы в самый раз».
«Сейчас достану, - Сергей опрокинул бутылку и ловким движением извлёк из неё два приличных зубчика, - о чём-то бишь мы беседовали, - уточнил он, убирая крошки хлеба из уголков рта, - я что-то запамятовал».
«О ерунде, - сказал я, кусая зубчик чеснока. Его вкус,
«Случилось самое обыкновенное, - улыбнулся успокоившийся Сергей, - она бросила меня и вышла замуж за другого. Этим другим, оказался начальник прииска, бывший зек. Она родила ему двоих детей: девочку и мальчика, и жили они потом долго и счастливо. А я утёр сопли и уехал обратно на материк. Через пару лет я успокоился, ещё через пять – стал вспоминать об этом, как говаривал мой отец, с долей здорового юмора, необходимой каждому мужику. То, что иногда кажется катастрофой, - прибавил он, - через пять лет оказывается большой удачей…».
«Ну что, может, и я скажу пару слов», - попросил я разрешения у Сергея.
«Давай, теперь я послушаю», - согласился он.
«Мне это всё знакомо, - начал я, - но о себе я не буду. Ты обо мне и так всё знаешь. Я лучше пофилософствую. Когда выпью, я люблю это делать. Я тогда всё обобщаю и привожу в порядок. Выпивши, я даже становлюсь комфортным, и как ни странно, лучше соображающим. Это меня отличает от других людей….
Так вот, я люблю всегда подмечать в событиях какие-нибудь маленькие штришки, на первый взгляд ничего не значащие. Но потом вдруг оказывается, что эти штришки играют первостепенную роль в происходящих событиях и оказываются их движущей силой. Тогда я хватаюсь за них, анализирую всё до мельчайших подробностей и делаю глобальные выводы. Эти выводы потом я, как правило, никогда не меняю. Недавно я сделал один такой вывод, основанный на исследованиях американских сексологов, но сейчас по понятным причинам не буду о нём, оставлю до лучших времён, а сейчас расскажу о другом.
Есть такие женщины, - продолжил я, - к которым мужчину тянет всегда, даже если этот мужчина семидесятилетний старик.
Хороший человек и безголосый певец в одном лице, как-то бахвалился качественным сексом с женой. Престарелый и когда-то очень талантливый художник, но в последнее время молодящийся не по летам загорается от одного вида своей возлюбленной, как нецелованный мальчик. Они со страниц популярных журналов рассказывают нам о необыкновенности своих женщин. Знаю я, в чём их необыкновенность. Таких женщин в мире предостаточно.
Шарлота Рэмплинг предпочитала жить втроём, с двумя мужчинами одновременно. Вивьен Ли сошла с ума от страсти. Деми Мур, ну ты знаешь о ней, у неё теперь другие проблемы. Все они были необыкновенными…или обыкновенными. Не знаю, как точнее выразиться, но я знаю, в чём их заслуга. В умении вскружить голову нам, мужчинам. При такой концентрации эстрогенов в их крови, им это ничего не стоит. Они отлично умеют пудрить нам мозги и мучить нас. Но мы только рады этому.
Мой любимый Антон. Я уже старше тебя. Ты лечил своего друга, душевно больного художника, ты помогал ему от чистого сердца, а он лишил невинности твою Лику. Успел ли понять пейзажист-художник, какую боль причинил тебе, и что ты всю жизнь потом был отравлен этим предательством. Златокудрая, фильдеперсовая и проч.. Лика.