Созидая ненависть
Шрифт:
Белла кивнула. Единственное, что заботило ее сейчас, – как остановить собственное сердце?
У нее не было ни ножа, ни шнура, подходящего для удушающей петли, даже трав, которые навсегда усыпят ее, сейчас не найти. Время двигалось к полночи неумолимо быстро, и Изабелла слышала, как на улице окончилась гроза.
Осталось совсем
Ее попытки перервал глухой удар. Сразу же после него сверху по лестнице скатилось тело охотника, громко простонавшего от столкновения со ступеньками. Изабелла замерла в нерешительности, обхватив руками прутья и пытаясь выглянуть, чтобы увидеть причину падения стражника. Но следующее, что она увидела, были изумрудные глаза перепуганного и дрожащего Эдварда.
– Белла, Белла! – прокричал он, бросаясь к решетке. Он обвил своими холодными ладонями ее руки, улыбаясь и хмурясь одновременно. – Мне так жаль, я совершил ошибку…Я не должен был бросать тебя, – лепетал он, едва давая себе вздохнуть. – Я не должен был говорить отцу, где ты.
Его «не должен» не заканчивались. Они сыпались на Беллу, сбивая ее дыхание и ускоряя сердцебиение, но не пробиваясь через холодную решимость. Перед ее взором мелькали лица матери, Лорен и сотни других лиц, которых она никогда не знала, но совершенно точно могла сказать, что были они ведьмами.
Эдвард неустанно повторял, как ему жаль. Он дрожащими руками открыл ее камеру, протягивая руки вперед и обвивая их вокруг тонкого стана Изабеллы.
Тяжело дыша, она втягивала в себя аромат его кожи, впитывала тепло его тела, не прекращая смотреть на тесак. Ее руки блуждали по спине Эдварда, запоминая каждую его частичку. Запоминая, как он говорит, с какой частотой бьется его молодое сердце и как глубоко он дышит.
Ее карие потухшие глаза очерчивали силуэт, лежавшего на столе лезвия, поблескивавшего в тусклом свете огня.
Она не допустит, чтобы сожгли
Мягкое бормотание донеслось из-за ее спины, когда сквозь двери их подвала, прямо на бессознательное тело охранника пролился бордовый свет.
Пора!
Белла поддалась вперед, освобождаясь от нежных объятий ее спасителя и подхватывая тесак со стола.
Лезвие, мягко разрезая кожу, вошло по самую рукоять, оставляя за собой безобразную рану. Звук разорванных тканей и мышц прошелся по ее руке вибрацией. Кровь стала расползаться по хлопковой материи, окрашивая ее в цвет полнолуния, озаряющего подвал. Сердце замерло, сжавшись и утопая в собственной крови, а звуки ропота бесчисленных черных ведьм покрыли, казалось, весь земной шар.
Глаза Эдварда исказились болью и непониманием, а затем потухли. Тело обмякло и стало медленно оседать, тем самым освобождаясь от клинка, загнанного Беллой в его грудь.
Она лишь стояла, тяжело дыша, и смотрела на безжизненное тело сына мэра, окропившее своей кровью ее руки и обувь.
Она понимала, что сердце ее перестало быть чистым в тот момент, когда там поселилась ненависть.
Она чувствовала, как свет кровавой луны проникает под ее бледную кожу, одаряя ее неведомой силой.
Изабелла услышала, как ее сердце почернело, покрываясь гнилью и коркой тьмы, а глаза сверкнули огнем, в свете канделябра.
Она легко перешагнула через тело, подходя к камере, и взмахом руки покорежила замок на решетке Мюриель.
Выбравшись, ведьма лишь хищно улыбнулась, одаряя ее восхищенным взглядом своих черных как смоль глаз, затем, издав вопль, вскинула руки вверх, освобождая ведьм из заточения и покрывая своей силой весь Берморд.
Они получат то, чего хотели.
Они получат месть.