Созвездие Девы
Шрифт:
– На твоем месте я бы не спешил радоваться, – спустил на грешную землю стоматолог. – Повезет, если тебя не отошлют домой и позволят наблюдать со стороны.
– Почему это?!
– У кое-кого, не буду называть имен, паранойя насчет твоей безопасности. Шаг влево, шаг вправо считается побегом, а рассказать всё равно придется. Тренируйся делать милые глаза, авось прокатит.
Сообщили мы за час до операции «М», практически поставили перед фактом. Переговоры вел Бенедиктович, однако к телефону меня на пару ласковых позвали. Наудачу скрестила пальцы:
Воропаев допустил. Ругаясь сквозь зубы – «вечно ты во что-нибудь вляпаешься! Ни на день оставить нельзя!» – клянясь надрать уши, но допустил. Чую, припомнит еще, не сегодня, так завтра. Поймав мой виноватый взгляд, вампир улыбнулся и поднял вверх большой палец. Нормально, мол, перезимуем. Не дрейфь.
Едва я положила дымящуюся трубку, как Артемий возник в ординаторской, всем своим видом давая понять, что он думает о нашей затее.
– Как там, в Рязани, погодка? Не дождит? – поприветствовал его Евгений.
– Молчал бы, бесстыжая твоя морда! Привет, Вер. Уж от кого, от кого…
– Да просто все знали, что ты будешь брюзжать!
– Так получилось, – мне захотелось стать как можно меньше и незаметнее, – умею выбрать время и место. Извини.
– Девочка – просто кладезь информации, а подслушивает вообще мастерски. Присуждаю ей орден Сутулова с правом ношения между лопатками!
– Давай ближе к делу, – Артемий пересадил меня к себе, поцеловал тыльную сторону ладони. Значит, уже не сердится. Почти не сердится.
Стоматолог расписал положение в красках, не скупясь на эпитеты вроде «красна девица», «чудище поганое» и «супостат недобрый».
– А теперь поведай-ка нам, добрый молодец, что прячешь ты в палатах белокаменных?
– Ничего, что могло бы понадобиться тролльфу. Спрашивай с Машки.
– Машка-Дашка – не тот человек, с кем хочется болтать за просто так. И, если разобраться, возможностей влезть к ней было сколько угодно. Зачем тогда ждать твоего отъезда?
– Совпадение, – пожал плечами Воропаев. – У меня нет ничего.
– Бардак в вашем отделении, Артемий Петрович, стыд и позор на седую голову! – цокнул вампир. – Эльфа проглядели, какая-то левая ведьма хозяйничает…
– Она не ведьма. Во всяком случае, не рождена ведьмой и даже не инициирована, поэтому и не видно. А тролльф… хмм, тролльф носит оч-чень качественную личину. Полагаю, решение насущных проблем моего отделения можно временно отложить и заняться поимкой, раз уж ты выдернул меня с ужина. Организуем засаду?
– Вот вам, пожалуйста, типичный пример того, что у дураков мысли сходятся. Разделимся: я караулю у Крамоловой, ты с дамой – у тебя. Никуда наш голубчик не денется, – Печорин в предвкушении потер руки. – Сегодня ночью раскроются все тайны. Спутаем им карты!
– Не спеши, а то успеешь. Лично меня терзают смутные сомнения.
– Меня тоже, – поддакнула я. – Таинственная мадам говорила о стекле, через которое Старуха следит за ними. Кто знает, может, она следит и за нами? Прямо сейчас?
– Волшебное зеркало? – заинтересовался мой начальник. –
– Не исключено, что весь разговор у кладовой – не более чем приманка, и настоящие жертвы – мы, – озвучила я беспокоящую мысль.
– Но какой шанс, сами подумайте! – втолковывал Печорин двум неразумным детям. – Сдадим Бестужеву ребятам и можем спать спокойно. Машунька нам спасибо скажет!
– Видал я Машунькино «спасибо» в гробу в белых тапочках, – проворчал Воропаев.
– Сплюнь!
– Просто к слову пришлось. Организовать засаду – не проблема, но как бы это боком не вышло. Печёнкой чую, неспроста всё так удачно складывается.
– Фигня вопрос! Мы ничего не теряем, – когда Евгений уверен в своей правоте, спорить с ним бесполезно. – Ладно, братва, полдевятого уже. Давайте по местам!
– Раскомандовался. Иди, сами как-нибудь доберемся.
– Всё с вами ясно, голуби, – хмыкнул вампир, – воркуйте, лишь бы не проспали. Упустим по глупости – загрызу! – предупредил он напоследок и прикрыл за собой дверь.
– Сто лет не видел Печорина таким воодушевленным, – задумчиво сказал Артемий.
– Хочет отомстить, – предположила я, обнимая его, – за дядю и тетю.
– За Рейганов-то? Женька никогда не питал к ним особых родственных чувств. Тут, скорее, дело принципа: хвост за хвост, глаз за глаз, клык за клык, и кирдык. Что касается вашего «гениального плана»… Чистой воды авантюра. Колобки хреновы!
– Ты сердишься, – тяжко вздохнула я.
– Ну что ты, я умираю от радости! Сдался вам этот Громов…
– Прочтешь мне лекцию о вреде гражданской сознательности в наши дни?
– Ограничусь народной мудростью, – он сделал вескую паузу. – Любопытной Варваре на базаре нос оторвали! Но, знаешь, что самое интересное?
– Что?
– Что сейчас я поднимусь, потянусь и с улыбкой на лице засяду ждать с моря погоды после дождичка в четверг. И, хоть убей, не пойму, зачем я это сделаю.
Придерживая меня левой рукой, чтобы не улизнула, Воропаев расплел правой мою многострадальную косу. Волосы рассыпались по плечам. Не «шелковистый водопад» и уж тем более не «львиная грива», но довольно густые. Он с нежностью пропустил их сквозь пальцы, заставив поежиться.
– Очень красивые. Не крути хвосты, ходи так.
– Мне не нравится. Как лохудра какая-то, – буркнула я, заправляя за ухо особо непоседливый локон. Ну да, они еще и вьются. Двадцать четыре года были прямыми, а на двадцать пятый закудрявились.
– Давай заплету обратно, – миролюбиво предложил Артемий.
– А ты умеешь?!
– Только не говори никому – засмеют: Марго в садик причесывал я. Впрочем, кормил, поил и одевал тоже я.
– Это было частью братских обязанностей?
– Скорее, братской сознательности. Мать уходила рано, поэтому собирались мы сами. От дяди Жоры, понятное дело, помощи как от козла молока: он специализировался несколько в иной области, а водить в сад голую, голодную и непричесанную сестру как-то непрестижно.