Созвездие Девы
Шрифт:
– Смотрите!
Тело эльфа как-то странно дернулось и затихло. Потом еще раз, и еще, будто некто периодически пропускал через него слабый электрический разряд. Вдоволь надергавшись, труп шевельнул плешивой головой и… сел. Тяжелые веки опустились, вновь поднялись. Опустились. Поднялись. Выражение глаз оставалось таким же застывшим.
– Что, допрыгались? – спросил незнакомый голос. Двойственное чувство: голосовые связки Моргарта, а совершенно чужая интонация. – Это только начало. Девчонка думает, что самая умная? Счастливы неведающие! Ее ждет то же самое. До вас я всё
Мертвые губы изогнулись в улыбке.
– Интересно вам, чей портрет в моем медальоне? Попробуйте догадаться! Ответ лежит на поверхности. Больше ничего спросить не хотите?
– Рейган прекрасно знал о твоем плане, ведь так? Знал, что именно тебе нужно, – подал голос Воропаев, – и имел с этого какую-то выгоду, поэтому ты его и убила.
– Вампиры тщеславны, – труп вздрогнул, будто хотел пожать плечами. – Борис не просто знал: он едва не поймал меня в убежище. Здесь, ко всему прочему, примешиваются старые счеты. В свое время я желала ему мучительной смерти и добилась желаемого при первом же удобном случае. Было за что, и мир вздохнул свободно. Не веришь? Как знаешь. Мое время на исходе. Приятно было повидаться. За эту падаль не беспокойтесь, труп нужен мне самой. До скорой встречи!
Моргарт перестал дергаться, завалился на бок.
– Ах да, подарочек на память!
Противный звук, больше похожий на «вызь-вжик», и нас забрызгало чем-то липким, темно-зеленым. Кровь нежити. Изуродованное тело махнуло кистью в знак прощания и пропало.
Глава 8
Хочешь мира – готовься к войне (часть первая)
А ведь Волк остался бы в живых, не заговори он в темном лесу с незнакомой девочкой в красной шапочке!
Неизвестный автор.
– Стирайте ее с тела, быстро! Чем угодно, хоть занавесками!
Печорин стянул с себя рубашку и тщательно протер ею лицо и руки. Подтеки ушли легко, словно жидкая грязь. Нам с Воропаевым повезло меньше: кровь нежити намертво въелась в кожу. Мое лицо практически не пострадало, а вот руки…
– Ч-черт, – убито вздохнул Артемий. В момент атаки он находился ближе всех к трупу и теперь скорее напоминал лешего, нежели человека. – Tabula rasa! («чистая доска», нечто чистое, нетронутое – прим. автора).
Кровь на полу, шкафах и прочих поверхностях исчезла без следа, но пятна на коже и одежде остались неизменными. Я старалась не морщиться от резкого запаха тины, болота, гниющей плоти и много чего еще, столь же мерзкого. Свежий воздух его не выветрил, а, наоборот, усилил.
Воропаев прошелся по кабинету, закрыл окно, не заботясь о тишине (кому надо, тот всё равно услышал), уничтожил красные следы настойки, которые мы невольно оставили. Он попробовал также приглушить трупную вонь, но плюнул и оставил, как есть.
– Пусть думают, что у меня тут рыбки сдохли. Хватит на сегодня приключений. Руки давайте.
Странное ощущение, будто тебя проталкивают через игольное ушко. Незримая рука сдавила легкие, я задыхалась… Вновь получив доступ к кислороду, жадно заглатывала его, точно никогда раньше не дышала.
– Фу-уф, терпеть не могу трансгрессию! – Печорин
К горлу подкатила тошнота. Всё то, что до поры до времени хранилось в желудке, теперь настойчиво просилось на волю. Боюсь, открой я глаза, кровь нежити покажется всем детской шалостью.
– Тьма меня поглоти, откуда вы взялись?! – зазвенел мелодичный голосок-колокольчик.
– Лучше не спрашивай, Алёна, – слабо отозвался Бенедиктович, – всё равно не поверишь.
Я рискнула приоткрыть один глаз. Зря, ох зря: меня вырвало на шикарный бежевый ковер, постеленный меньше месяца назад. Подарок ко дню рождения Печорина, ага.
– Вера? – Артемий мигом оказался рядом, поддерживая за плечи.
– Всё в порядке, – прохрипела я. – Ох, нет…
Для полноты картины меня стошнило еще раз.
– Пойдем-ка в ванную.
Перед глазами мерцали цветные сполохи, но до ванной, опираясь на Воропаева, я всё-таки добрела.
– До сих пор тошнит?
Мотнула головой и включила воду. Оказывается, в мире нет ничего вкуснее холодной воды из-под крана. Горло всё еще першило, но стало гораздо легче. Из зеркала таращилось чумазое существо нежно-салатового оттенка. Пара-тройка пятнышек на щеках добавляли мне шарма.
– После переноса такое случается, – виновато сказал Артемий.
– Я в порядке, – с тоской взглянула на белоснежную эмалированную ванну. – Искупаться бы…
– Так в чем проблема? Раздевайся, а я пока за полотенцем схожу.
Напор воды был шикарный. Хватило слабого заклинания, чтобы ванна за полминуты набралась до краев. Вручив мне банные полотенца, большое и маленькое, Воропаев тактично удалился.
– Одежду за дверь кинешь, посмотрим, что с ней можно сделать. Алёна обещала одолжить тебе что-нибудь, – сказал он напоследок. – Почувствуешь себя плохо – кричи.
Раздевшись до нижнего белья, я сделала так, как велели. Сомневаюсь, что здесь можно помочь: от одного запаха впору лезть на стену. Наскоро застирав белье, со стоном блаженства погрузилась в теплую воду. «Ощущения приятнее доселе были ей неведомы…»
Хорош-шо, только вот я тут не одна. Вымыв волосы, принялась с силой тереть пятна на руках и лице, но мочалка лишь царапала кожу. Мыло, гель для душа, скраб на основе минералов Мертвого моря (надеюсь, тетя Печорина не обидится) давали одинаковый эффект: ни-ка-кой. Смирившись со своей участью, я выбралась из ванной.
Релаксация помогла ненадолго отвлечься от минувших событий, но стоило закрыть глаза, как перед мысленным взором возникал бьющийся в агонии Моргарт. За что его так? Он ведь ни в чем не виноват, в конце концов, кража не убийство. Из-за тех проклятых элементов? Теперь понятно, в кого пошла Крамолова: яблоко от яблони…Вспомнив, кто я и где я, потянулась выпустить воду.
– Мы уж думали, ты там утонула, – зевнул Евгений Бенедиктович.
Красавица-блондинка отложила книгу и подала мне махровый халат. Даже в простом домашнем платье и тапочках-зайчиках она так и просилась на обложку глянцевого издания, а заодно половину разворотов. Рядом с ней невольно чувствуешь себя мышью, будь ты хоть трижды Мисс Вселенная.