Созвездие Девы
Шрифт:
Из раздумий вытянул тихий голос Воропаева:
– Момент самый что ни на есть подходящий…
– Для чего?
– Для того, что я должен был сделать уже давно. На горе имени Гайдарева было бы гораздо торжественнее, но забраться туда мы не успеваем. Ладно, оно и к лучшему.
Интригующее начало. Артемий обнял меня за талию, наклонился и шепнул на ухо:
– Ты выйдешь за меня?
Ох! Мысли заметались, как вспугнутые птицы, сердце сладко екнуло. Выйду ли я за него? Конечно, конечно да! Разве тут могут быть альтернативные варианты?
–
– Да?
– Да! – пламя переползло на шею.
– Вера Сергеевна, – его дыхание щекотало висок, поцелуй обжег чувствительную ямочку за ухом, – вы жутко неприличны.
– Почему это?! – мой голос сорвался на фальцет.
– Приличные девушки никогда не соглашаются сразу: они долго раздумывают, мучая себя и предлагающего, чтобы лет через тридцать одарить его своим царским «да». За время ожидания «предлагатель» успевает либо состариться, либо жениться, поэтому шибко приличных девушек обычно сразу по башке, в мешок и в багажник. Как тебе такая перспектива?
Торжественность момента канула в Лету. Впрочем, глупо ожидать «канонического» предложения: во фраке, на одном колене, с вялой розочкой в зубах и бриллиантовым кольцом в шампанском. Которым все постоянно давятся, ага.
– Увы и ах, твоя избранница ж-ж-жутко неприличная девушка.
– Неужели я мог польститься на другую? – Воропаев ловко поймал мою правую руку, коснулся губами тыльной стороны и надел на безымянный палец неизвестно откуда взявшееся кольцо. – Теперь не сбежишь.
Дважды ох! Кольцо сидело так, точно его изготавливали специально для меня. Узкий серебряный ободок – переплетение двух полос драгоценного металла, с тремя небольшими синими сапфирами, центральный камень значительно крупнее остальных. Какое красивое!
– Мамино, – внес ясность Артемий, – фамильная драгоценность, принадлежало еще моей прапрабабке, но как обручальное используется впервые.
– Значит, твоя мама знает… про нас с тобой?
– Знает и жаждет с тобой познакомиться.
– Но ведь она… – я запнулась, – уже знакома со мной.
– Не в качестве моей невесты.
Трижды ох! Марина Константиновна ждет кого угодно, но только не меня. Новость, что случайная спасительница домашнего любимца и практикантка терапевтического отделения претендует на место законного члена семьи, наверняка станет для нее шоком.
– Не станет. Ты ей нравишься.
Надеюсь, это «нравительство» сохранится и в дальнейшем. Я слышала, многие свекрови терпеть не могут своих невесток, особенно если предыдущий брак обожаемого чада сложился не совсем удачно…
– Вер, – он вздохнул мне в волосы, – я люблю тебя. Люблю, слышишь? Впервые в жизни, до поросячьего визга и стрельбы в коленках. И мысли вроде «понравлюсь ли я его маме» тут совершенно неуместны. Понравишься, обязательно понравишься. Если уж ты сумела умаслить Марго, то с матерью проблем вообще не возникнет. Вопрос в другом: понравлюсь ли я твоей маме? Мое положение даже
В этом самом носу и внезапно пересохшем горле предательски защекотало. Жених и невеста – непривычно и дико. И хотя раньше наш статус был менее определенным (ладно, совсем не определенным), принять его было почему-то проще. Мы словно поднялись на новую ступень; страшно и в то же время отрадно. Хорошо так, что пробирает до костей
– Я тебя люблю, – прошептала я сухими губами. Набрала в грудь побольше воздуха и крикнула: – Люблю! ЛЮБЛЮ!!!
«Люблю… люблю…люблю…» – дразнился далекий отзвук. Переполошившиеся чайки с руганью взмыли в небо.
– Ну чего ты орешь?!
Меня резко потянули вниз. Не удержав равновесия, грохнулась прямо на Воропаева. Ах так! Возмутиться (впрочем, как и попытаться взять реванш) мне не позволили, заткнув рот поцелуем. Убойный аргумент ближнего действия, и неважно, что в общественных местах «приличные девушки» себя так не ведут. Мы как-то сошлись во мнениях насчет моей принадлежности к данному подвиду.
– Камни холодные.
– Ну и пусть.
– Не «пусть». Простынешь.
– Я не простужаюсь, помнишь?
– Да?
– Да.
– Вылетело из головы.
– Бывает…
– Давай останемся? Хотя бы до завтра.
– Нельзя, ты же знаешь. Завтра уже четверг, Сологуб ждет и надеется.
– Знаю, но надо было попытаться…
– Не хандри.
– Не хандрю!
– Ну-ну. Вставай.
– Зачем?
– Неужели сложно просто встать, а?
Нет, просто встать мне не сложно. Ох уж этот дух противоречий: сам уложил, а теперь «вставай». Но на душе было так легко и радостно, что вопрос «зачем?» я задала скорее автоматически, нежели из желания получить ответ. Отряхнула светлые летние брюки от налипших песчинок, оправила блузку.
– Закрой глаза.
Послушно зажмурилась и почувствовала, как меня развернули лицом к морю.
– Хорошо. Теперь чуть приподними волосы.
Я поежилась: на шею легло что-то прохладное. Цепочка? Хотела потрогать, но получила невесомый шлепок по руке.
– Трогать не надо. Глаза не открывай.
За спиной скрипнула галька – Артемий отступил на пару шагов назад, затем еще шага на три. Не зная, чего ожидать, я переминалась с ноги на ногу.
– Можно открыть?
– Нет-нет, пока нет. Contra spem spero, de jure in perpetuum!
Эту формулу – магия состояний, – я знала, только не до конца разобралась, в каких именно целях она применяется. Цепочка на шее вдруг потяжелела.
– Судя по экстерьеру, получилось. Чувствуешь что-нибудь?
Жуткий зуд между лопатками и желание почесаться.
– На спину не давит? Голова не кружится?
– Нет. А должна?
– Нет. Потерпи, сейчас будет немного больно.
Я закусила губу, но всё равно айкнула. Ощущение сродни тому, когда накручиваешь на палец прядь волос и от души дергаешь.