Спарринг- партнеры
Шрифт:
Адриана с озадаченным видом поправила очки.
Уважаемый мистер Дойл!
Я располагаю записью некой встречи, имевшей место два дня назад. Темой обсуждения была торговля губернатором Стерджиссом документами на освобождение от отбывания наказания. Имею веские основания полагать, что доверенное лицо губернатора и заключенный тюрьмы штата с доступом к деньгам заключили соответствующую сделку.
К письму прилагается соглашение о сотрудничестве. В нем я обещаю оказывать содействие при гарантии отказа от судебного преследования.
Искренне Ваша,
Дианта Брэдшоу,
исполнительный директор «Маллой энд Маллой».
Адриана, осмотревшись по сторонам, спросила:
– Это не шутка?
– Какие могут быть шутки! Насколько быстро ты сможешь передать это лично Дойлу?
Адриана взглянула на часы, хотя и так знала, который час.
– Я видела его утром, значит, он не в отъезде. Насколько это срочно?
– Крайне срочно. Выборы уже на носу.
Адриана задумалась. Она явно была ошеломлена.
– Торговля помилованиями? Как-то старомодно…
– Подожди, ты еще не знаешь остального…
В ведомстве федерального прокурора, где привыкли сталкиваться с самыми разными проявлениями антиобщественного поведения – киберпреступностью, производством метамфетамина, наркоторговлей, детской порнографией, групповым хейтом, торговлей инсайдом, подделкой кредитных карт, онлайн-пиратством, русским хакерством и многим другим, – мысль о том, что губернатор торгует помилованиями, действительно выглядела старомодной. Слишком просто, нетехнологично и даже в какой-то степени ностальгически. Но при этом так сокрушительно, что Хьюстон Дойл пренебрег всем, что заранее запланировал на день, ради встречи с Диантой Брэдшоу в своем огромном внушительном кабинете в здании суда штата имени Томаса Ф. Иглтона в четырех кварталах от офиса фирмы «Маллой энд Маллой».
Федеральный прокурор был назначен демократической администрацией, а Стерджисс являлся республиканцем. Но это отступало на задний план. Уличить губернатора, неважно, от какой он партии, было настолько заманчиво, что Дойл не мог поверить в свою удачу. Дело обещало быть настолько громким, что наверняка затмило бы все прочие – и уже открытые, и те, которыми займутся в будущем.
Дианта и Адриана уселись по одну сторону солидного стола красного дерева, плода щедрости налогоплательщиков. Дойл устроился напротив, рядом с Фоли, агентом ФБР высокого ранга. Быстро свернув вступительный разговор ни о чем, они перешли к делу.
– Кто такой Стюарт Брум? – спросил Дойл, взяв соглашение о сотрудничестве.
– Штатный бухгалтер фирмы «Маллой энд Маллой». Доверенное лицо Болтона, изощренный мастер креативной бухгалтерии, ему все известно об утаивании денег в местах, о которых ничего не знают даже журналы о путешествиях.
– Почему вы просите неприкосновенности также для него?
– Потому что он всегда подчинялся своему боссу. Потому что он мой друг. Потому что он невиновен, а если и ошибался, то поскольку вынужден был подчиняться Болтону. Если он не получит неприкосновенности, нам не договориться. – Она смело напирала, зная, как сильно сам Дойл хочет стать губернатором.
– Хорошо. Я показал ваш проект соглашения нашим людям, он в порядке. – Дойл поставил
Дойл старался не показывать свой энтузиазм.
– А теперь послушаем запись, – предложил он с улыбкой.
Дианта, достав телефон, положила его на середину стола и включила. Все три голоса звучали очень четко.
Она уже дважды прослушала запись и запомнила каждое слово, но слушать ее вместе с федеральным прокурором и агентом ФБР было новым, неизведанным ощущением. Она почти убедила себя, что не наносит удара в спину своим старым друзьям, что действует разумно и оправданно в свете их намерений. У нее есть право защищать себя и Стю от непредсказуемых последствий. Но сейчас, слыша до боли знакомые голоса, она вжимала голову в плечи. Она их выдала, навсегда испортила им жизнь. Ее жизнь тоже отныне изменится. Испытывая горькое чувство вины, она твердила себе, что должна быть сильной.
Дойл слушал запись, прикрыв глаза, явно не пропуская ни одного слова. Фоли сначала пытался делать записи, но вскоре сдался.
Под конец Дианта убедительно разыграла свою непричастность. Когда она выключила запись, Дойл спросил:
– Есть свидетельства перехода денег из рук в руки?
– Пока нет. Стю Брум был бы в курсе дела.
– Вы уверены, что эти люди действительно собираются подкупить губернатора, чтобы тот не выпустил их отца?
– Да, но в еще большей степени я уверена в том, что Болтон попытается подкупом добиться освобождения из заключения. Кирк и Расти меня немного удивляют, но они переживают слишком сильный стресс. Деньги всех меняют.
– Вам известно, сколько у Болтона денег?
– Примерно. Его доля по соглашению с табачными компаниями – три миллиона долларов в год, выплаты начались пять лет назад. Какая-то их часть проходит через фирму для легализации, но львиная доля оседает в офшорах, в различных налоговых гаванях. Мистер Брум знает, где они находятся.
Фоли нужно было показать, что он сидит здесь не просто так, поэтому он сказал:
– Три миллиона баксов в год… Сколько лет?
– В зависимости от дохода. Не меньше двенадцати лет, может, и дольше.
– Такие гонорары в вашем бизнесе – обычное дело?
– Я этого не говорила. Табачная сделка – просто Эльдорадо для судебных адвокатов, такое редко бывает, хотя нечто подобное, конечно, уже случалось. Болтону просто повезло, он рано вошел в долю.
Дойл жестом приказал Фоли помалкивать.
– Оставим пока эти детали. Сейчас самое насущное – согласие Вашингтона. Нам нельзя медлить. Как я понимаю, Маллои вот-вот встретятся с Шакалом.
– Совершенно верно, – подтвердила Дианта. – Как я буду узнавать о развитии событий?
– Мы не имеем права разрешить вам участвовать в расследовании, но вы можете в любое время звонить мне или Адриане. Я буду держать ее в курсе дела. Вам же лучше вернуться на фирму и вести себя так, будто ничего не происходит.
– Только не сболтните лишнего. У нас всюду уши, – подал голос Фоли.
– Понятно.
Тузы в Вашингтоне тоже с энтузиазмом отнеслись к возможности схватить с поличным губернатора-коррупционера. В министерстве юстиции и в штаб-квартире ФБР в «Гувер-билдинг» на Пенсильвания-авеню шли экстренные совещания. Министр юстиции и директор ФБР быстро нашли общий язык и стали бомбардировать Миссури совместными распоряжениями. Важные люди в темных костюмах вылетели на частном самолете из Вашингтона и приземлились в Сент-Луисе. К 10 часам вечера были выданы ордера на обыск и утверждены планы наблюдения.