Спасение для лжепринцессы
Шрифт:
Я передала непирату заменяющую удостоверение личности справку и первый иск против Мейера, тот пробежал строчки глазами, а потом перевёл полный изумления взгляд на меня. Затем перечитал иск вместе со всеми примерами заражения вилерадой и моими соображениями на этот счёт. Комментировать не стал, вместо этого принялся переписывать изложенное, используя специальный планшет с закреплённой бумагой. Дойдя до конца страницы, отделил сразу три листа, переложил растрёпанную картонку под следующие три и продолжил. Никогда не видела, как люди пишут под копирку, и
Закончив с первым иском, он рассортировал все копии.
— Прошу убедиться, что всё записано верно, и поставить свои подсписи на каждом листе, — попросил он и протянул бумаги, я перечитала написанное и подписала листы. — Второй и третий иски связаны с первым или отдельные?
— Второй связан, а третий нет. Третий — к компании «Воздушный путь» о компенсации.
— Хорошо, тогда давайте сначала разберёмся со вторым.
В ответ протянула ему свой комикс. Служащий его пролистал, а потом поднял на меня полный странного сочувствия взгляд. Неужели будет психиатрическую бригаду вызывать?
Я показала на ладонь, на которой была клятва, и пантомимой объяснила, что говорить не могу.
— У вас болит рука? — участливо спросил непират.
— Нет же!
Пришлось повторить пантомиму с самого начала.
— Вы с кем-то поздоровались? — предположил он.
— Нет!
— Вы хотите получить лицензию на открытие художественной галереи? — с надеждой спросил он.
— Нет! — отчаянно взвыла я и повторила пантомиму, показывая жестами, что не могу говорить.
— Вы давно не ели?
Да что ж такое!.. Хотя не ела я со вчерашнего дня, но суть-то не в этом. Я снова, уже медленно, изобразила то, что не могу говорить из-за клятвы.
— Так… вы подождите секунду, я сейчас коллегу приглашу! — вскочил он с неожиданной для своей комплекции прытью и сбежал в недра магистрата.
Я села на стул и прикрыла глаза, пытаясь успокоиться. Интересно, а стишок можно прочитать?
Свекровь связала меня клятвой,
Чтоб не могла я рассказать,
Как запертая в клетке клятой
Должна была там погибать…
Пафоса, конечно, надо бы долить сверху пощедрее, но для экспромта неплохо. И добавить что-нибудь жалостливое:
Наедине я с лихорадкой —
Не дали и глотка испить.
Мелькала только мысль украдкой:
Не сдаться, выжить, отомстить.
Пожалуй, такое клятва точно сочтёт рассказом. Поразительно, как перспектива суда открывает во мне творческие начала. Рисую, пишу стихи, к вечеру, наверное, ещё и запою.
Магистратский непират вернулся в компании ещё двух служащих, и я повторила пантомиму для них.
— Вы обожгли язык? — предположил первый.
— О нет, вам его отрезали! — ужаснулся второй.
Пришлось ему этот язык показать, исключительно в целях налаживания коммуникации, разумеется.
— У вас пахнет изо рта? — смущённо спросил первый.
Вопрос
— Не знаю, но к делу это не относится…
— Так вы можете говорить?! — обиженно возмутился первый клерк. — А что вы нам тогда головы морочите? Скажите нормально!
— Не могу! — отчаянно воскликнула я.
— Вы принесли клятву! — торжествующе взревел непират и даже подпрыгнул на месте от радости, а я не к месту вспомнила, что уже говорила Мейеру, что приносила клятву, и ничего мне за это не было.
Почувствовав себя не очень умной, кивнула собравшимся. Видимо, бессонная ночь не самым лучшим образом сказалась не только на актёрских способностях, но и на когнитивных.
— А кому? — последовал вопрос от клерков.
Новая пантомима ясности не внесла. Ни первая, ни вторая, ни третья. Консилиум предполагал разное, я вспотела, случайно ушибла ногу об стул и готова была уже выть от отчаяния, когда служащий неуверенно предположил:
— Может, мать этого… как его там? Из первого иска? — озадаченно спросил первый.
Отчаянно закивав, посмотрела на него, как Родина на героя.
— Я сразу так и подумал, — кивнул второй, за что удостоился моего полного осуждения взгляда.
Раз подумал, то какого чёрта я тут мима отыгрываю уже полчаса?
— Теперь понятно! Эта кона с рисунка — ваша несостоявшаяся свекровь, и вы хотите подать на неё в суд за жестокое обращение в момент кризисного состояния, связанного с вызванной вилерадой лихорадкой? — с надеждой посмотрел на меня непират и получил уверенный, довольный кивок.
С этого момента дела пошли куда легче. Они уточняли разные моменты, а я в ответ кивала, либо отрицательно мотала головой. Час спустя иск был составлен, все облегчённо выдохнули, а группа поддержки удалилась. Третий иск занял совсем немного времени, непират только удивлённо спросил:
— Вы выжили в той катастрофе? Небеса, насколько же у вас интересная жизнь!
Ответить на это было решительно нечего, Елизавета Петровна сама в шоке.
Закончив с оформлением, служащий сказал:
— Ожидайте, пожалуйста, сейчас я вернусь и сообщу даты всех заседаний.
Он поднялся и ушёл, а я заскучала, сидя на стуле. Теперь понятно, почему очередь двигалась так медленно. В отсутствие клерка начало клонить в сон. Минут через пятнадцать ещё и противный озноб прибавился. Захотелось сладенького и горячего чая. К моменту, когда служащий вернулся, я уже откровенно клевала носом и, кажется, успела даже задремать, уронив голову на сложенные на чужом столе руки.
— Кона Елизавета Лалисса Гленнвайсская, слушание по вопросу вашей принадлежности к клану состоится послезавтра, четвёртого дня талого месяца, в девять утра. Слушание по делам против Феймин Листаматур Дарлегур состоится девятого дня в двенадцать утра. А по делу против «Воздушного пути» сначала должно состояться предварительное заседание. О дате мы вас уведомим, как только ответит их представитель. Скажите, у вас есть личная почтовая шкатулка?