Спасение души
Шрифт:
— Эмма, тебе многое нужно знать, — голос моей матери достигает моих ушей сквозь приближающийся топот сотен шагов и громкий стук моего сердца в ушах.
Прежде чем я успеваю спросить ее, что именно мне нужно знать, из-за окружающих нас деревьев появляются тела мужчин и женщин. Сотни людей окружают нас, и все они смотрят на меня.
ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ
Эмма
Сохраняя невозмутимость, я смотрю в ответ, мой взгляд внимательно блуждает по ним. Сканируя каждого, я наблюдаю, как они приостанавливают свои
Моя мама подходит и встает рядом со мной, ее рука касается моей, пока я перевожу взгляд с одного человека на другого. Постепенно мое дыхание выравнивается, а ноги расслабляются.
— Они застряли в промежутке, точно так же, как и ты.
— Что ты имеешь в виду?
Их так много, что невозможно по-настоящему разглядеть, сколько их здесь. Шок все еще мешает моему разуму осмыслить то, что мне говорят.
— Ты не мертва и не жива.
Прижимаясь головой к ее голове, я задерживаю дыхание.
— Море душ делает тело мертвым — подобно глубокому сну — сохраняя его в сохранности. Но оно не убивает душу. Оно заманивает ее в ловушку, удерживая силу и накапливая ее.
Мое лицо бледнеет, когда воздух, который я с трудом удерживала в легких, вырывается наружу.
— В ловушке?
Я перевожу взгляд на окружающих нас фейри, которые наблюдают за нами.
Затем, внезапно, в моей голове вспыхивает воспоминание о том, как Уиро заставил меня бросить мужчину-фейри в Море Душ в качестве демонстрации. И я никогда не забуду ни его лица, ни его имени — Винсент.
Я спросила, куда отправилась его душа, и с абсолютной ясностью все воспоминания нахлынули на меня.
— Они все были заперты здесь…
Вспоминая все тела, плавающие в Море Душ. Безжизненные, но в идеальном состоянии. Их там… так много.
Боковым зрением я вижу, как она кивает.
— Это также причина, по которой твоему отцу нужна твоя пара.
Моя голова быстро поворачивается к матери, глаза расширяются, когда мы встречаемся взглядами. Мое сердце тяжело давит, чувствуя, как оно опускается в низ живота, сильно скручиваясь, когда желчь обжигает горло.
— Откуда ты знаешь…
— Я наблюдала за тобой. Отсюда нет пределов тому, что я могу видеть. В конце концов, я была Богиней Света.
После этого она игриво ухмыляется, прежде чем взять мою руку в свою, проводя большим пальцем по костяшкам моих пальцев.
— Даже не подозревая об этом, ты спасла мир, пожертвовав собой ради любви. Твой принц — последнее, что было нужно Уиро. Он последний, кто остался в его роду.
Мои брови хмурятся, и комок беспокойства подкатывает к горлу. Меня сейчас нет рядом, чтобы защитить его. Я оставила его одного, и он не знает. Он понятия не имеет, зачем он понадобился моему отцу. Я проглатываю комок беспокойства и страха, ненавидя себя за то, что меня нет рядом с ним.
Ее рука указывает на всех фейри, стоящих вдоль леса.
— Все они виверны в той или иной степени. Будь то полный оборотень или наполовину, все они когда-то были избранными в своей родословной.
—
Она только качает головой.
— Использование дракона стало хорошо известно из-за страха людей, не совсем понимающих разницу. Они знают только, что звери из их сказок на ночь похожи на виверн-оборотней, которые раньше процветали в Дейадруме. И вот, это осталось в памяти каждого рассказчика и горожан как драконья родословная.
Я понимаю, как это могло измениться со временем, потому что я никогда не видела полностью измененного дракона или виверну, чтобы заметить разницу.
Она поворачивается обратно к фейри, рядом с нами.
— Но с самого начала Уиро охотился на них, чтобы заманить в ловушку в Море Душ и забрать свою силу, которую они несут. Я много раз пыталась остановить его, — ее грудь опускается, прежде чем ее зеркальные глаза останавливаются на мне. — Когда избранный уходит, рождается другой.
— Значит, каждый раз, когда мой отец загонял кого-то в Море Душ… это удерживало их силу запертой в теле, в то время как их душа отправлялась в промежуточное состояние? Даже если они не совсем мертвы?
Она торжественно кивает.
— Море Душ действует как подобие смерти, удерживая источник силы, который становится сильнее с каждой душой, — ее рука находит мою, сжимает ее. — Твой супруг — последний, кто остался в живых, поскольку у него не родилось наследников, и судьба зависит от его рода.
Орган в моей груди замирает, пытаясь протолкнуть кровь по венам, пока я вдыхаю ее слова. Но все, на чем я могу сосредоточиться — это бесчисленные глаза, которые по-прежнему устремлены на меня. Я повторяю ее слова.
— Все они были… избранными в какой-то момент жизни.
— Да, — ее голос напряженный, с оттенком печали. — Многие из их вида были убиты из-за страха или агрессии. Но избранные были похищены, как только твой отец смог их найти.
Я сжимаю грудь кулаком, сжимая там материал своего платья. Какой смысл настолько поглощаться властью, чтобы планировать стереть с лица земли целую расу? Убивать невинных, чтобы утолить свою жажду эгоизма?
Извращенная часть меня хочет посмеяться над тем, как судьба могла быть такой подлой, дав мне в жизни двух отцов, у которых схожие взгляды. Двое мужчин, которые уничтожили бы мир, если бы это означало быть самыми могущественными. Это дурацкая шутка.
Слева от меня раздается хруст, и я обнаруживаю, что некоторые фейри раздваиваются, открывая проходящего одинокого мужчину. Он высокий, и хотя все еще молод, воздух вокруг него заставляет меня думать, что он жил столетиями. Его шаги уверенные, а поразительное лицо остается невозмутимым.
Когда он приближается, мои губы приоткрываются с резким вдохом. Эти глаза… они расчетливы, свирепы и сияют кристально-голубым цветом, точно осколок стекла, затерянный в море. Они приветливо приподнимаются в уголках, заставляя меня рассмотреть другие черты его лица. Острый подбородок, волосы цвета воронова крыла и…