Спасение по-русски
Шрифт:
«А чего это я о сейфе вспомнил?» – подумал Ганс, открывая глаза. Кроме драгоценностей и денег, там еще лежало два паспорта – новозеландский и аргентинский, и на обоих его фотография. С ними он в любой момент мог выйти из игры.
«А может, действительно пора на покой?»
Ветераны, или «Клуб неудачников»
В глубине Южно-Африканской Республики посреди саванны стоит одинокая ферма. Когда-то она называлась «Ферма сумасшедшего Ларри», но после смерти хозяина это название забылось, вполне может быть, и сама ферма обветшала бы и превратилась в груду развалин, но, купленная министерством
Большой одноэтажный дом, построенный больше ста лет назад. Метровой толщины стены и узкие окна-бойницы напоминали о том суровом времени, когда фермерам приходилось рассчитывать лишь на себя, чтобы выжить, чтобы чего-то добиться.
Топорно сработанная, но прочная мебель тоже просуществовала не один десяток лет, все еще годилась для службы человеку. В большой комнате перед потухшим очагом камина за грубо сколоченным столом сидело пятеро уже немолодых мужчин, увлеченных игрой в карты.
Крупный детина с лицом, покрытым густой серебристой щетиной, одетый в легкий пляжный костюм, с большими мускулистыми руками, украшенными яркими наколками, раздавая карты, ни к кому не обращаясь, пробормотал:
– Я смотрю, этот Ларри не таким уж был сумасшедшим, какие ходят о нем легенды. Пытался в этом аду выращивать какао, кофе, даже посадил целую рощу каучуконосов. Правда, прижились лишь несколько саженцев, но все же, если бы удалось, он стал бы миллионером.
– Ладно тебе, Бак, – меняя свои карты, лениво ответил здоровяку невысокий лысый мужчина в длинных шортах и заросший волосами от груди до ушей, с длинным носом, похожим на вороний клюв. – Если бы мне удалось довезти «камушки» до Лондона, я бы как дурак здесь не торчал, прячась на вонючей ферме от полицейских ищеек.
– Да хватит уже, Робин, – бросая свои карты в колоду, с раздражением сказал высокий худой мужчина с некогда красивым лицом интеллигента и аккуратной стрижкой, гладко выбритым лицом. Ник Миллер, инструктор по вооружению, наемник с более чем десятилетним стажем. – Я пас… Тебе еще повезло, тебя полиция ловит здесь, и от Кейптауна до фермы «Сумасшедший Ларри» не так-то далеко, а вот мне пришлось поколесить по миру, прячась от «МОССАДа». И все только за то, что я решил заключить контракт с арабами на подготовку их боевиков в Ливане. Мало того, что они разнесли тренировочный лагерь, так еще и устроили охоту на инструкторов. Еле выкрутился.
– Я тоже пас, – швырнул на стол карты Джим Хоггарт, невысокий крепыш с рваным шрамом на плече, специалист по взрывчатке. – О чем речь, «везет – не везет», здесь или где-то в другом месте, какое имеет значение? Я вот приехал из Южной Америки, тоже мне край света. Там таких, как мы, до чертиков, по центу штука. А человеческая жизнь и того дешевле. И вот вернулся сюда, все-таки не один год проторчал здесь. Может, мы еще кому пригодимся.
– Как же, жди, – скептически хмыкнул здоровяк с хемингуэевской седой бородой, Бак Нэсмит, специалист по контрпартизанским методам войны. – Увеличиваю ставку. Сильно мы кому-то нужны. Сейчас у больших государств хватает своих армий. Вон, видел, как они Хусейна в пустыне обложили. Всем дружным «Мировым сообществом». Сильным наемники не нужны, а у слабых нет средств для найма. Пора самим о себе подумать.
– Отвечаю, – увеличил ставку до сих пор молча дымивший сигарой пилот вертолета, круглолицый гигант с длинными, давно немытыми волосами, Питер
– Почему? – спросил специалист по рукопашному бою Робин Мартинес, бросая карты. – Я пас. Так почему?
– Потому что мы исполнители, и только. Наших мозгов и навыков хватает лишь на то, чтобы четко выполнять чужие распоряжения. Мы лишь исполнители. Классные специалисты, но из низшей касты, касты «исполнителей». – Взглянув в свои карты, Питер продолжил:
– Старик был не настолько глуп, когда распускал нас на все четыре стороны. Но каждому по отдельности он сказал о ферме «сумасшедшего Ларри» и пообещал пристроить к выгодному дельцу. Почему так? Да потому, что Андреас не дурак. Он знает, что служаки уже никому не нужны. А заработать можно лишь одним большим делом. Выполнил, и на «покой». Поэтому я здесь. Хотя за мной не гоняется ни полиция, ни разведка. Я хочу дожить оставшиеся годы в роскоши, а не перебиваться случайными заработками воздушного извозчика.
Питер Джерстензанг был ветераном войны во Вьетнаме. Два года на винтокрылой «Кобре» поливал джунгли свинцом и напалмом. По окончании войны вернулся домой в Штаты и долгие годы перебивался случайными заработками. В конце концов, плюнув на все, завербовался наемником в Южную Африку. Южная Родезия, Намибия, Ангола. Три ранения, одна контузия, два раза его вертолет сбивали повстанцы, не единожды довелось побывать в безвыходных ситуациях. Но он выжил. Среди наемников имел безукоризненный авторитет как спокойный, мудрый, уравновешенный человек, что было редкостью в этом обществе психопатов и наркоманов.
– У меня «флеш», – выкладывая свои карты на стол, торжествующе посмотрел на товарищей вертолетчик. Это была его игра.
– Вот черт, – выругался Бак Нэсмит, у него было две «пары». Он вытащил из кармана шортов трофейный «макаров», извлек из пистолета обойму, выбил оттуда два золотистых бочонка патронов и поставил их на кон. По неписаному закону «солдат удачи» стоимость каждого патрона равнялась игровой фишке. И в случае проигрыша хозяин патронов должен был их откупить в ближайшее время. В этот раз каждый патрон обходился Баку по сотне африканских рандов.
– Ставки сделаны, – подвел итог Мартинес, перетасовывая карты. Африканец мексиканского происхождения, чемпион по карате Западного побережья США, десять лет преподавал рукопашный бой в полицейской академии Лос-Анджелеса, а в свободное время контролировал торговлю наркотиками в латиноамериканском квартале. Все было хорошо, пока на его след не вышел отдел по борьбе с наркотиками. Мартинес бежал сперва в Сальвадор, но из-за конфликта с ЦРУ (в пьяной драке в баре убил их агента) пришлось перебраться на африканский континент. Мастер в области боевых единоборств, он сразу же нашел место среди юаровских «коммандос». Война войной, но в свободное время Мартинес нет-нет да и промышлял контрабандой ворованных алмазов. Когда какая-нибудь из его операций срывалась, Робин, как правило, укрывался в тренировочном лагере УНИТА, где был недоступен ни полиции, ни частным «охотникам» алмазных корпораций. С переделом мировой системы унитовская индульгенция не действовала.