Спасенная книга. Воспоминания ленинградского поэта.
Шрифт:
153
Ходили слухи, что после войны он мечтал сделать Ленинград столицей РСФСР. Сталин мог усмотреть в этом некий подвох, покушение на свою беспредельную власть. Да мало ли что могли ему донести? В то время людям, находившимся наверху, было очень легко сводить друг с другом счеты.
В Ленинград приехал Маленков, о котором шепотом говорили, что у него руки по локоть в крови. (Передо мной и сейчас стоит его страшное, похожее на блин лицо.) Попков принял высокого гостя в Смольном. Сомневаюсь, что кто-нибудь когда-нибудь узнает
Дочь третьего секретаря обкома Капустина рассказывала мне позже, что ее отца, Попкова и других ленинградских партийных руководителей Сталин велел не расстреливать, а подвесить на крюк, под ребро. Он был хорошим учеником — кажется, Гитлер подвесил так покушавшихся на него генералов.
Марина Цветаева писала:
"Поэт издалека заводит речь,
Поэта далеко заводит речь".
Я тоже завел речь издалека и вспоминаю об этих событиях, о которых знаю немного, лишь для того, чтобы рассказать, как "Ленинградское дело" отразилось на мне и моей семье.
Жили мы плохо. Регулярной работы не было. Иногда какой-нибудь стишок печатали в «Смене». Изредка, очень изредка бывала халтура на радио — песенка для детской передачи о пионерском галстуке, о партии или о рабочем классе. Платили гроши, но все же это была поддержка.
И вот однажды я позвонил в радиокомитет — нет ли работы. Ответ был ошеломляющим:
— Повесьте трубку и не звоните нам больше никогда!
Я совершенно растерялся, но, немного опомнившись,
154
набрал номер снова и попросил главного редактора. На мой вопросительный лепет последовала грубая отповедь:
— Ах, вы ничего не понимаете? Так я вам объясню. В своих стихах вы воспеваете врага народа Попкова. С такими авторами мы не желаем иметь ничего общего.
И тогда я вспомнил: несколько месяцев тому назад я пробовал дать на радио поэму о Ленинграде. Начиналась она в духе Ольги Берггольц:
"Разметались улицы
В белом бреду,
А дома сутулятся:
Ой, упаду!
Поскрипывают валенки,
Печатая следы…
Саночки маленькие
Два ведра воды".
Затем убогими стихами описывался подвиг бойца. Потом начинался раешник — приезд на фронт шефов.
Конец поэмы был барабанно-лозунговым. Я пересказывал газетную статью о собрании городского актива, на котором Ленинграду торжественно вручали орден Ленина. Вручал Калинин, принимал Попков. Об этом в поэме была одна строчка.
К моему великому огорчению (и на мое счастье) произведение не вышло в эфир из-за низкого художественного уровня. И вдруг теперь оно выплыло на свет Божий. Трудно поверить, но в те черные годы коварная строчка могла стоить мне тюрьмы, а, следовательно, и жизни. Хотя сообщение: "Попков — враг народа" появилось только вчера, я должен
Я стал умолять главного редактора отдать мне рукопись. У меня не оставалось ни мужества, ни гордости — один животный страх. Он грубо ответил, что отдавать ее не собирается. И добавил:
— Скажите спасибо, что я добрый человек. Я слышал, что вы всю жизнь прикованы к постели и поэтому из жалости
155
к вам сейчас же сожгу вашу мазню. А вообще-то следовал ее послать в Союз Писателей или в другое место. Благодаря те судьбу, что вы парализованы, не то бы вы так легко не отделались. И не смейте нам больше звонить.
Что ж, вероятно, это был действительно добрый человек И смелый. Ведь поступая так, он тоже ходил по краю. А говорить со мной в ином тоне он не мог — в комнате быта свидетели.
О СТАЛИНЕ-
1. Академик Варга
Гуляла в те послевоенные годы история про академика Варгу — советника Сталина по экономическим вопросам.
Однажды ночью к нему пришли незваные гости и предъявили ордер на арест, подписанный самим Берией.
Известно, что Сталин любил работать по ночам. Пришедшие не доглядели, и Варга успел набрать его номер.
— Иосиф Виссарионович, меня арестовывают по приказу товарища Берии.
— Передайте трубку старшему по званию.
Варга протянул трубку: "Вас товарищ Сталин". Старший по званию принял трубку дрожащими руками и залепетал:
— Да, товарищ Сталин… Хорошо, товарищ Сталин… Но, товарищ Сталин, что же будет со мной? Ведь Лаврентий Павлович сам…
Сталин нетерпеливо перебил:
— Передайте трубку следующему по званию. И опять короткие фразы:
— Да, товарищ Сталин! Слушаю, товарищ Сталин! Есть, товарищ Сталин!
Закончив на этом разговор, младший по званию повесил трубку, вынул револьвер и выстрелил в своего командира.
156
Затем он вежливо извинился перед Варгой, и оперативники ушли, волоча за собой труп.
2. Позвоните по такому-то номеру
Мне кажется, что у Сталина было какое-то свирепое чувство юмора. Он любил забавляться трепетом своих подданных.
Писатель Леонтий Раковский, автор книги "Генералиссимус Суворов", получил письмо: "Позвоните тогда-то, по такому-то номеру".
Он счел это глупой шуткой, но, заинтригованный, все-таки решил позвонить. Телефона у него не было. В назначенное время он зашел в телефонную будку и набрал номер.
Ему сказали:
— Товарищ Раковский? Обождите, с вами будет разговаривать товарищ Сталин.
Раковский обомлел. По тону он сразу понял, что это не розыгрыш
Ждать пришлось долго. Около будки образовалась очередь. Рассерженные люди стучали в дверь, торопили. Раковский, бледный от испуга, высунулся наружу и попросил: