Спасенные любовью
Шрифт:
— Кроме того, — спокойно продолжала Жозефина, — у сеньора довольно медленно идет выздоровление, и он может говорить и думать все, что угодно, но из бедра время от времени все еще сочится кровь, поэтому ни о каких прогулках не может быть и речи.
Разговор пришлось прекратить, так как Лючия услышала, что отец зовет ее. Время послеобеденной сиесты еще не подошло, и рассчитывать на то, что ей опять удастся увидеться со своим пациентом, пока не приходилось. Что так сильно тянуло Лючию туда, в павильон?
Эти вопросы нередко проносились в ее голове; ответить на них она бы и не смогла.
Наконец выдался подходящий момент, когда двор опустел и никто не увидел бы ее по пути к саду. Педро, как всегда, возился с цветами неподалеку от павильона.
Войдя в павильон, который стал ей таким знакомым в последнее время, Лючия увидела де Оланету. Он открыл глаза, как только услышал ее легкие шаги.
Лючия присела на стул.
— Как вы себя чувствовали сегодня утром?
— Много лучше. Послушайте, Жозефина сказала мне, что своим спасением я обязан только вам.
— Она не совсем права. Скорее это ее заслуга, нежели моя, Жозефина, а не я перевязывала ваши раны; Жозефина, а не я лечила вас волшебным мулли. Мы не смогли бы предоставить вам другое лечение, даже если бы очень захотели.
— Вы могли бы одним махом освободиться от этих хлопот, сдав меня властям.
— Я уже говорила, быть может, вы не помните, и могу повторить — я ненавижу войну и все, что с ней связано.
— Так говорят почти все женщины, но поступают иначе.
Дон Карлос говорил тихо и медленно, с трудом подбирая слова, словно в его голове еще не рассеялся туман.
— Вам пока нельзя так долго разговаривать, — мягко прервала его Лючия. — Лежите спокойно и ни о чем не беспокойтесь. Когда вы полностью оправитесь, то сможете выбраться в город. Думаю, что там еще остались ваши друзья.
— Вы очень любезны, благодарю вас. Но боюсь, вы не понимаете до конца, что делаете и какие могут быть последствия.
— Не волнуйтесь, никто ничего не будет знать.
Дон Карлос внимательно посмотрел на Лючию и спросил:
— Вы знаете, с кем имеете дело?
Лючия кивнула в ответ.
— Как вы узнали? Нашли мои бумаги в кителе?
— Педро сжег вашу форму, не поинтересовавшись никакими бумагами. — Лючия бросила быстрый взгляд на дона Карлоса. — В доме висит ваш портрет.
— Портрет?
— Он висит в кабинете бывшего вице-губернатора Эймарича.
— Ну конечно! — Дон Карлос улыбнулся. — Вспомнил. Я не был в восторге от этой глупой затеи, но отказаться было невозможно.
— Отчего же? Мне очень понравился ваш портрет.
— Я не видел его законченным… А как вы, англичанка, оказались в
Лючия на секунду смешалась и нехотя ответила:
— Мой отец прибыл сюда на судне с грузом оружия. Он хотел продать его испанцам.
— Ну и что же дальше?
— Корабль так и стоит в Гуаякиле.
— Понимаю. Испанцы непременно заплатили бы вашему отцу. А теперь?
— А теперь он согласен продать его кому угодно, лишь бы у покупателя было достаточно золота.
Дон Карлос поджал губы:
— Наверное, в последней битве республиканцы захватили неплохой арсенал.
— Да, так говорят.
— Сколько именно?
Лючия подумала, что, если назовет те цифры, которые она слышала из разговоров на улице, дон Карлос сильно расстроится. Да и зачем ему знать горькую правду?
— Я хочу знать, — настойчиво повторил он.
— Хорошо. Испанцы были разбиты наголову, генерал Энмарич сдался. — Она посмотрела на дона Карлоса и, поскольку тот явно ждал продолжения, вздохнула и стала говорить дальше: — Около двух тысяч пленных, сорок единиц артиллерии, около семнадцати сотен мушкетов в полном комплекте с боеприпасами.
— А убитых? Много убитых?
— Не знаю. Госпитали переполнены. Но… но там лежат раненые республиканцы.
Лючия взглянула в глаза дона Карлоса в ожидании следующего вопроса, но он совершенно неожиданно попросил:
— Расскажите мне о себе.
— Это будет очень краткая история, — усмехнулась Лючия. — Мать умерла. Отец забрал мою старшую сестру с собой в Южную Америку, надеясь, что после завершения своих дел сможет развлечь ее в Лиме. Он знаком с перуанским вице-королем.
— Но ведь Лима в руках патриотов.
— Да, но, покидая Англию, мы этого еще не знали…
— …И теперь застряли в Кито, не зная, куда девать груз, — закончил за нее дон Карлос.
— Ну, это беспокоит только моего отца. Что касается сестры, то она необыкновенно красива и пользуется здесь огромным успехом. — И, заметив насмешливый взгляд собеседника, добавила: — Нет, действительно она очень красива.
— Но… Это ведь не испанцы?
— В Кито достаточно мужчин, способных ценить красоту.
Лючия подумала, не рассказать ли дону Карлосу про бал победы и триумфальный въезд Боливара в город, но решила повременить. Зачем лишний раз причинять боль еще не оправившемуся после ранения человеку и говорить ему, что он окружен только врагами, которые непременно возьмутся за него при первой же возможности? Похоже, что мудрая Жозефина придерживалась того же мнения и ничего не рассказывала дону Карлосу о том, что происходит в городе. Несмотря на явное улучшение, их пациент нуждался в полном покое, и дурная весть могла ухудшить состояние больного.