Спаси меня
Шрифт:
— Сэйди Джо — это уменьшительное от какого-то имени?
— Мерседес Джоанна. — Кончики ее пальцев скользнули по кромке воротничка рубашки Винса и коснулись его шеи: горячая кожа согрела ей руку. — С тех пор как мама умерла, меня так никто не зовет.
— Как давно она умерла?
— Двадцать восемь лет назад.
Он помолчал несколько секунд.
— Давно. Как это произошло?
Так давно, что Сэйди едва ее помнила.
— Сердечный приступ. У меня осталось мало воспоминаний об этом. Только что отец звал маму по имени, сирена скорой помощи и белая простынь.
—
— Мне жаль. — Ее колено коснулось его. — Твои воспоминания свежее, чем мои.
Он помолчал еще несколько ударов сердца, затем добавил:
— Я тогда был в Фаллудже. С ней была моя сестра.
Пальцы Сэйди на воротничке Винса застыли. Хоть это было давно, но она помнила ночные репортажи новостей и фотографии сражения в Фаллудже.
— Ты был солдатом?
— Моряком, — поправил он. — «Морским котиком».
Сэйди полагала, что ей указали на разницу. Очевидную.
— Сколько времени ты служил?
— Десять лет.
— Однажды я встречалась с рейнджером. — Почти три недели. — Он был немного сумасшедшим. Я думаю, что из-за посттравматического синдрома.
— Такое случается со многими хорошими парнями.
Она была достаточно любопытной, чтобы спросить, не случилось ли подобного с Винсом, но все же достаточно тактичной, чтобы не сделать этого.
Сэйди зарылась пальцами в короткие темные волосы у него на затылке. Есть что-то такое в сильном умелом мужчине. Что-то привлекательное в уверенности, что если девушка упадет и сломает ногу, он сможет перекинуть ее через плечо и пробежать двадцать миль до больницы. Или, черт возьми, сделать шину из грязи и веток.
— Тот рейнджер говорил, что «котики» даже более самонадеянные, чем морская разведка.
— Ты говоришь так, будто это плохо, — прошептал Винс Сэйди на ухо, и теплое покалывание распространилось у нее по шее и груди. — Люди путают самонадеянность и правду. Когда президент Обама приказал контртеррористическому подразделению убить бен Ладена, то послал туда три отряда «котиков», потому что мы лучшие. — Он пожал широкими плечами. — Это не самонадеянность. Это правда. — Музыка затихла, и Винс отстранил Сэйди так, чтобы посмотреть ей в лицо. — Может, нам стоит выпить?
Выпивка приведет к другим вещам, и они оба понимали это. Понимали по тому, как его зеленые глаза смотрели на нее и как отвечало тело Сэйди. Она не знала Винса. Но хотела узнать. Хотела узнать все о плохих вещах, которые заставят ее почувствовать себя так хорошо. Хотя бы ненадолго. Но Сэйди была разумной, и ей многое предстояло сделать утром.
— Мне нужно идти.
Пурпурные и синие огни скользнули по его носу и щекам.
— Куда?
— Домой. — Где она будет в безопасности от красивых незнакомцев со слишком большим количеством шарма и тестостерона. — Я уезжаю рано утром, и до отъезда мне нужно провести немного времени с отцом.
Сэйди почти ожидала, что Винс раздраженно заметит, что только-только приехал на свадьбу, чтобы сделать ей приятное, а она уезжает.
— Я провожу тебя.
— Спасибо еще раз, что приехал на свадьбу моей кузины, — сказала Сэйди, пока они шли по
— Не так уж я и наряжался, и я тебе был должен. — Узкий проход в глубину здания наполнился глубоким голосом Винса.
Вместе с Сэйди он зашел в комнату невесты. Свет из коридора струился через дверь и падал на ряды парикмахерских кресел и пустые чехлы из-под одежды. В треугольнике света на одном из кресел лежали пальто и сумка Сэйди. К нему она и направилась.
— Ты ничего не был должен мне, Винс. — Она взяла пальто и посмотрела на отражение Винса в зеркале. Полосы света, раскрашивая комнату пестрыми тенями, падали ему на шею и грудь.
Он взял пальто из ее рук:
— Теперь мы квиты?
Казалось, это было важно для него, так что Сэйди кивнула, а поняв, что Винс, вероятно, не видит ее, сказала:
— Да. Мы квиты.
Он подал ей пальто, она просунула руки в рукава. Пальцы Винса притрагивались к ее обнаженным рукам и плечам, пока он помогал ей надеть пальто.
Сэйди вытащила волосы из-под воротника и взглянула на Винса через плечо. Их губы оказались так близко. И она прошептала:
— Спасибо.
— Пожалуйста. — Его дыхание коснулось ее рта. — Ты уверена, что хочешь поехать домой?
Нет. Сэйди совсем не была в этом уверена. Она почувствовала, как Винс наклонился, за мгновение до того, как его губы — теплые и такие мужские — накрыли ее. Настолько абсолютно мужские, что это было похоже на пулю, которая оставила горящий след от груди до низа живота Сэйди. Легкое покалывание, причиной которого Винс стал на танцполе, вспыхнуло с новой силой, и она приоткрыла губы. Его язык скользнул внутрь, жаркий и страстный, и такой умелый. Сэйди поджала пальцы на ногах, вплавляясь спиной в сильное тело. Винс обнял ее за талию и прижал к себе. И держал так крепко, при этом толкая ее в пропасть наслаждения. Сэйди не знала, смогла бы она отказаться. У нее не было шанса подумать об этом прежде, до того, как он разжег пожар, страстно и глубоко целуя ее. Она пыталась поймать язык Винса, пыталась затянуть тот глубже, а ее тело горело и плавилось, желая большего. Большего, чем его язык у нее во рту. Вокруг Сэйди закручивалось желание, сжимая ее таким наслаждением, что она не стала сопротивляться, когда ладони Винса скользнули вверх от ее талии и накрыли ей грудь. Жар его рук, проникший сквозь тонкую тафту, заставил соски затвердеть. Сэйди застонала. По позвоночнику пробежали мурашки, и она повернулась к Винсу лицом.
Все происходило слишком быстро. Слишком быстро, и весь мир Сэйди сузился до горячего рта Винса и его теплых рук, что касались ее груди и нежно ласкали соски. Его рот продолжал сминать ее губы с жаркой страстью и алчным голодом. Сэйди провела руками по телу Винса. По его плечам и груди. По его шее и коротким волосам.
Она попала в неприятности. В большие неприятности. Но ей было все равно. Сильные теплые руки на ее горевшей желанием коже — это было так хорошо. Его рот был изумительным, а внушительный член прижимался к ее животу, твердый и мощный.