Спасите меня, Кацураги-сан! Том 14
Шрифт:
Я направил пациентку в терапевтическое отделение, а сам принялся разгребать остатки скопившихся дел. Однако под самый конец рабочего дня, когда я уже закончил со всеми своими обязанностями, в мой кабинет вошёл Ватанабэ Кайто.
— Вот уж кого не ожидал сегодня увидеть! — воскликнул я. — Ватанабэ-сан, а я уж подумал, что вы отдали мне свою должность и сбежали из страны!
— Смейтесь, сколько влезет, Кацураги-сан, — отмахнулся он. — Но раз вам смешно, значит, пробная неделя прошла без проблем.
— Вы сами-то верите в то, что говорите?
— Однако же вы с ними разобрались? — приподнял одну бровь Ватанабэ. — Не думайте, что я такой бессердечный, Кацураги-сан. Я ведь наблюдал за вами. Взял отпуск за свой счёт, но при этом связывался с Эитиро-саном почти каждый день, чтобы узнать, как вы справляетесь. И как выяснилось, справились вы куда лучше меня. Так что скажете теперь? Готовы остаться на моей должности или вынудите старика вернуться на своё рабочее место?
Думаю, ещё в начале этого дня я бы дал стопроцентный отказ. Но последние события изменили моё мышление. Заведующему приходится сталкиваться не только с руководством, но и с жалобами пациентов. А те делятся на два типа. В одном случае нужно защитить больного и обучить врача, а во втором — защитить врача и поставить на место неадекватного жалобщика.
И в двух случаях я могу воспользоваться лекарской магией, чтобы упростить себе задачу.
Но куда большее влияние на меня оказала сегодняшняя пациентка. Мацудара Кацури. Проблема пока что ещё не решена. Мне ещё предстоит разбираться с её случаем. Но если бы на моём месте оказался кто-то другой, её бы уже готовили к операции.
И, как я уже сказал ранее, исход один. Смерть плода и бесплодие женщины. Причём бесплодие абсолютное. У него ведь тоже бывают разновидности. Одно дело, когда женщина страдает от гормонального бесплодия, которое можно исправить лекарственными средствами или ЭКО. И совершенно другое дело, когда у пациентки полностью удалены все репродуктивные органы.
В таком случае шансов нет. Даже суррогатную мать для продолжения рода использовать невозможно, поскольку вместе с маткой будут удалены яичники. Нет яичников — нет яйцеклеток. Нет яйцеклеток — нет новой жизни.
Исходя из всех этих выводов, своё решение я уже принял.
— Договорились, Ватанабэ-сан, — сказал я. — Не стану скрывать, до сегодняшнего дня я собирался отказаться от вашего предложения.
— Вот как? — ухмыльнулся он. — И что же изменило ваше решение?
— Я понял, что могу повлиять на большее количество жизней, если буду занимать эту должность, — ответил я.
— Я не сомневался, что вы это поймёте, — улыбнулся Ватанабэ Кайто. — Мог сказать вам это ранее, но мне очень уж хотелось, чтобы вы пришли к этому выводу самостоятельно. Так он более ценен. Это мой последний урок, Кацураги-сан. Студент-двоечник, у которого я когда-то принимал экзамен, успел нагнать меня. И даже смог перерасти своего учителя. Мне больше нечему вас учить.
— Для меня большая честь — слышать это от вас,
Человек, который не уважает своего учителя, никогда не станет хорошим специалистом. Ватанабэ Кайто был очень специфическим учителем, постоянно провоцировал меня на споры, ссоры и прочие конфликты. Но именно в них заключалась его методика передачи своего опыта.
Могу сказать, что благодаря ему я смог вырасти. И плевать, что в прошлом мире я был одним из лучших лекарей на планете. Этому сварливому японцу всё равно удалось передать мне знания, которых у меня не было.
— Кстати, Ватанабэ-сан, — вспомнил я. — Так уж вышло, что я запытал Итидзё Арачи, и он выложил всё, что вы заставили его сделать. К чему был весь этот фарс? Я вас не обвиняю, мне просто интересно, каким образом мой конфликт с коллегой должен был подтолкнуть меня к становлению заведующим?
— А вы не обратили внимание, что большая часть обязанностей заведующего — это работа на один час? — усмехнулся Ватанабэ. — Всё остальное время занимают ссоры, склоки, постоянные жалобы, скандалы с пациентами, коллегами и подчинёнными.
— Это было трудно не заметить, — ответил я.
— Считайте, что это было тестом. И не вините Итидзё-сана. Он докладывал мне всё о вашем поведении в тот вечер. И вы превзошли мои ожидания. Тогда-то я и понял, что могу оставить на вас терапевтическое отделение поликлиники.
— Я вас не подведу, Ватанабэ-сан, — уверенно ответил я.
— Что ж, хорошо, — Ватанабэ Кайто впервые улыбнулся искренне. Без сарказма, без двусмысленных эмоций. Просто по-человечески улыбнулся. — Но мы не прощаемся, Кацураги-сан. Я ещё какое-то время буду заходить к вам. Изредка.
— Это радует, — кивнул я. — Только меня смущает тот факт, что вы назвали себя стариком. Вам ведь ещё даже пятидесяти нет. На пенсию ещё рано. Куда собираетесь, если не секрет?
— Вернусь в университет, — ответил он. — Буду и дальше воспитывать таких бездарей, каким когда-то были вы. Кто знает, может, напоследок смогу взрастить ещё целое поколение гениальных врачей!
Мы поболтали ещё полчаса, после чего попрощались, и Ватанабэ Кайто ушёл. Он обещал возвращаться в нашу клинику, но я был уверен, что он этого не сделает. Перед увольнением так все говорят. Но вскоре желание оказаться в прошлой среде быстро пропадает. Становится частью уже прошедшей жизни.
Я взглянул на часы, осознал, что время меня поджимает, и тут же рванул в терапевтическое отделение.
Мне крупно повезло. Мацудара Кацури успела не только расположиться в своей палате, но и заснуть.
Я напряг свои магические каналы и принялся искоренять ту дрянь, которая поселилась в ней. Предварительно пришлось аккуратно заблокировать нервные импульсы в её малом тазу и печени. Полноценная анестезия ей противопоказана, но обезболивать лекарской магией клинические рекомендации ВОЗ, насколько мне известно, не запрещают.