Спасите наши души
Шрифт:
– Сейчас. Значит так… пиши. Когда над землею разгорается рассвет во всем многообразии розовых красок…
Тайка усердно заколотила по клавишам. Если я когда-нибудь осуществлю свою мечту написать книгу, возьму ее секретарем, вон как ловко получается.
– …когда птички открывают свои глазки навстречу живительному солнечному теплу и свету, – глядя в окно, я увидела, что к нашему дому направляется какая-то худосочная мадам, – в это время особенно живо ощущается божественное присутствие в каждой травинке, в каждом листочке…
– Я сейчас заплачу, –
– Нельзя, – авторитетно заявила я. – Кажется, к нам идет в гости какая-то швабра. Дверь у нас открыта?
– Ага.
– Продолжаем дальше, типа мы ничего не видим и не слышим, погруженные в творческий процесс. Итак… В легком дуновении ветерка мы чувствуем дыхание Бога, в коротком пролившемся дождике мы видим божественные слезы…
– Тук, тук, тук, есть кто дома? – раздался из прихожей тоненький голосок.
– В каждом природном явлении, – увеличила я громкость и страстность голоса, – проявление божественной сути…
– А снег это что? – шепнула Тайка. – Божественная перхоть?
И затряслась от смеха, мерзавка.
– Стоит только посмотреть на первые звезды, – сдавленно завывала я, борясь со смеховыми позывами, – умытые дождями…
В комнату к нам прокралась худосочная гостья и на цыпочках, прикладывая палец к губам, мол, я не буду вам мешать, примостилась на краю топчана.
– Умытые дождями… умытые дождями… – заело меня на публике.
– И росами, – подсказала Тайка.
– Умытые дождями и росами, – с облегчением продолжила я, не задумываясь о том, каким же образом звезды могут быть умыты росами, – как становится ясно, это тысячи божественных глаз наблюдают с небес за нашими судьбами.
Закруглившись, я соизволила обратить свое драгоценное внимание на гостью.
– Здравствуйте, – заулыбалась она остренькими улыбочками, – простите, что помешала, так интересно было вас слушать!
– Да, – взъерошила я подсыхающие волосы, – пишем книгу.
– Никогда еще не встречала живых писателей, тем более за работой, – она то и дело восторженно подпрыгивала на месте. – Как интересно! А отчего у вас окна заколочены?
– О, это очень удобно, не надо тратиться на занавески.
Дама призадумалась. Возраст нашей гостьи определить было крайне затруднительно, личико с кулачок, видимо, никогда не знавшее косметики, с мелкими морщинками в уголках глаз и губ, жиденькие пепельные волосики, забранные в «дульку» на затылке, допотопное зеленое платье и синяя мохеровая кофта довершала картину. В общем, походила она на училку какого-нибудь совершенно ненужного в школе предмета. Кажется, она тоже присутствовала на наших поэтических чтениях, но имени ее, я, разумеется, не знала.
– Ой, Таечка, Сеночка, – продолжала она восторгаться, – какие вы удивительные, потрясающие! И писательницы, подумать только!
Мы скромно гордились собой.
– Я так поняла, вы пишете о Боге?
Мы скромно кивнули.
– О, такая непростая тема!
Мы кивнули еще скромнее.
– Уверена, мое предложение вас непременно заинтересует и поможет вам
Так, так, так, ну-ка, ну-ка…
– Хочу пригласить вас на собрание очень интересных людей, на этом собрании ведутся беседы именно о Боге, вы сможете открыть для себя множество удивительных вещей.
Мы были готовы к открытию удивительных вещей.
– Здесь неподалеку, – продолжала тем временем Мохеровая Кофта, – есть поселок…
– Кажется, мы знаем, – перебила Тайка, – религиозная община, да?
Она кивнула.
– Мы вчера за грибами ходили и умудрились заблудиться, вышли как раз к этой общине. Нас так хорошо приняли, накормили, разрешили переночевать. Нам так все понравилось, так было замечательно, восхитительно, поразительно…
– Мы с удовольствием сходим туда еще раз, – подытожила я Таискины липовые восторги.
– Прекрасно, – обрадовалась вешалка с глазами, – как раз сегодня в пять часов мы собираемся, я вас приглашаю.
– Мы с удовольствием, с огромным удовольствием.
– Тогда я в четыре за вами забегу, – она поднялась с топчана, – договорились?
– Договорились.
Мы проводили ее и заперли дверь.
– Ну, подруга, – глядя в окно, Тая проводила взглядом удаляющуюся фигуру, – закрутилось колесо обозрения. Теперь самое главное нам самим не попасть под влияние этой секты, мало ли, вдруг они там гипноз какой-нибудь применяют или так головы задурят, что собственное имя забудешь.
– А как же нам обезопаситься? – этот вопрос меня не на шутку волновал, честное слово.
– Я предлагаю не слушать, чего они там городят на своих собраниях.
– Это будет довольно сложно сделать…
– Проще, чем ты думаешь. – Тая направилась к своей сумке и извлекла пакет с лекарствами первой необходимости. – Надеюсь, взяла, надеюсь, не выбросила… – бормотала она, копаясь в пакете. – Вот!
Она извлекла небольшую яркую коробочку.
– Что это?
– Беруши.
– Чего?
– Затычки в уши. У меня ж дома прямо под окнами дорога и ресторан, вот и пользуюсь для спокойного сна. Это вата, пропитанная каким-то воском, надо вот так в пальцах размять, вставить в ухо и ты глухарь самый настоящий.
– Ловко, – восхитилась я, – а если нам потом начнут задавать вопросы, спросят, что понравилось? Что непонятно?
– Напустим на себя сверх одухотворенный вид и скажем, что нам надо побыть наедине со своими мыслями и чувствами.
Так и решили.
Глава двадцать вторая
Ровно в четыре это чучело поскреблось в дверь.
– Тай, ты спроси у нее как-нибудь деликатно, как ее, черт побери, звать?
– Деликатно? Попробую.
Она распахнула дверь и противно засюсюкала:
– Ой, кто это к нам пришел? И как это нас таких красивых зовут?
– Валентинка, – кокетливо отозвалось чучело, поправляя на макушке серый пучок.
– Заходите, заходите, Валентинка-картинка.
На «картинке» было тоже самое платье и та же кофта, на интересное мероприятие она не переоделась.