Спасите ведьму, или Некроманты здесь скромные
Шрифт:
— Нет… — непонимание, страх… — тебя раздевать буду я.
И от этого бескомпромиссного, властного заявления ком внизу живота свивается, закручивается, пульсирует. Девушка смыкает ноги и подтягивает колени к груди, закрываясь, но ловит насмешку в темных глазах…
Элис неспешно пододвигается к краю кровати. Перехватывает руки мужчины, что почти доползли до низа рубашки. Отстраняет их. Чтобы самой несмело расстегнуть пуговицы. Провести кончиками пальцев по обнаженному животу, по тёмной полоске, что уводит под пряжку ремня. Коснуться языком разгоряченной кожи, выше к рёбрам, к груди. И вернуться вниз,
Ремень, что отделяет от шага в бездну. Алисия смотрит, закусывает губы. Дотрагивается. И Грегори перехватывает ее ладонь, прижимает к холодному металлу.
— Расстегни… — не приказ, просьба. От которой веет пороком и жаждой.
Щелчок. Выдох. Почти стон.
Когда Элис неловко дотрагивается до пояса и приспускает его, то задевает мужское желание через ткань белья. И девушку простреливает незнакомая искра, что будоражит все сознание, тело. Она решается повторить, почувствовать как… Но не успевает. Грегори запускает пальцы в ее волосы и больно натягивает их, заставляя поднять лицо.
— Нет.
***
Нет, ведьма. Не спеши. Иначе вечер закончится не начавшись.
Грегори ведёт, он вдыхает раскалённый воздух полными легкими и выдыхает чистое пламя. Потому что рядом с Элис он живее себя прежнего. Его кровь разгоняется и неумолимое желание накрывает с головой. Это желание, а не какая-то ведовская сила. Его желание обладать этой девушкой.
С ворохом непослушных волос, с закушенными губами, со следами его укусов, с удивительно отзывчивым телом и страхом в глазах. Алисия боится, но не останавливается и ему самому приходится ее прервать, потому что одним богам известно сколько раз у него в голове всплывали картины, как она… как он…
Мужчина скидывает брюки и встаёт на колени перед чародейкой, что сидит на кровати. Проводит рукой по шее, выше, к губам. Касается алых лепестков и раскрывает их в порочном, властном жесте. В каком-то безумии Элис подаётся вперёд и обводит языком подушечку пальца, втягивает в рот и…
Стенли забывает вдохнуть. Эта невозможная девица делает то, что он не дал ей сделать ранее. И от этого, пропитанного похотью действия, у него замирает все внутри. Он завороженно наблюдает как ее язык облизывает, порхает и сводит с ума.
Мужчина отстраняется, потому что это его игра. Это он хочет наслаждаться бархатом девичьей кожи, ее вкусом, запахом и просто нельзя все так быстро прекратить.
Медленные протяжные движения. Рубашка Элис распахнута. Грегори прикасается к затянутым в жёсткое кружево полукружиям груди и девушка вздрагивает, пытается отстраниться, но он не хочет отпускать.
— Нет, Элис… — хриплые слова. — Мне нравится на тебя смотреть…
Алый румянец касается щёк девушки и Грегори каким-то непонятным желанием хочет его видеть постоянно. Он оттягивает ажурное бюстье и приподнимает его над грудью Элис. Пока она не успевает сообразить, что он только что сделал, мужчина наклоняется и проводит языком по розовым ореолам. Чародейка задыхается стоном, всхлипом и откидывается назад, упираясь в постель ладонями.
Брюки, ее проклятые брюки, слишком медленно соскальзывают по стройным ножкам. И эти щиколотки… Тонкие, изящные, с полупрозрачными нитями вен. Ему хочется прикоснуться губами и он касается. Ведёт языком вверх, пробуя на
Грегори разводит ноги девушки. Касается вздрагивающего живота, спускается ниже, где кружево и тонкие нити, поддевает. Нервный шёпот.
— Грегори… не так… нет…
Так и только так.
Элис приподнимется на локтях, чтобы взглянуть в его глаза. И мужчина, не отводя взгляда, облизывает два пальца. Задевает белье, оно лишнее, но с ним интереснее. Сдвигает полоску, чтобы прикоснуться к тёплому, влажному естеству. Алисия рвано дышит и не перестаёт наблюдать.
Нежные лепестки раскрываются под плавными движениями. Хрупкие, трепетные. Его ведьма прерывисто дышит и ее грудь волнительно поднимется. Грегори касается изящного бутона девичьего желания и Элис начинает стонать. Ее стоны как тонкая мелодия скрипок, перебор гитарных струн. Мужчина двигается дальше к узкому лону и осторожно проникает пальцем. Закусывает губы, потому что невозможно быть настолько идеальной, настолько тугой, возбуждённой.
Нервы-струны. Они оголены и у мужчине не хватает сил терпеть дальше. Он накрывает девушку своим телом. Поцелуи со вкусом миндаля. Ее дыхание и она выдыхает его имя. Шепчет.
***
Ожидание почти забытой боли. Элис задыхается им. Но Грегори медлит. Он нависает, но ничего не делает. Лишь касается губами шеи, рисуя на ней одному ему понятные узоры. И его желание, такое разгоряченное, что упирается снизу.
— Идеальная… — его шёпот скользит, продирает до мурашек. — И моя…
Мужчина опускает одну руку вниз. Ещё раз гладит по пульсирующим от желания складкам. Прислоняется к лону. И медленно раскрывая, входит.
Тягучая сладость наполняет все изнутри. Боли не было, лишь жгучее, сумасшедшее чувство наполненности. И Элис всхлипывает от переполняющего огня. Грегори ловит ее губы своими. Он отстраняется, чтобы через секунду снова приблизиться.
Движения отдаются приятной истомой внутри. Каждый выдох как украденное солнце, что разгорается под покровом ночи.
Грегори двигается мягко и плавно. Ласкает губами грудь девушки. Ловит ее вздохи и стоны. Элис нежна и горяча. Ей мало сейчас и она утягивает его в пляску бешеного желания. Потому что хочет, потому что может отдать себя до капли. Ее пальцы очерчивают рельеф мышц, голос подернутый поволокой страсти.
Алисия потеряла счёт времени, упивалась каждый движением, толчком, выдохом. Его глаза, что напротив затягивало первозданной тьмой. Его руки жадными касаниями подчиняли. И когда с ее губ сорвался самый сладкий стон…
Всплеск огня. Короткий и мощный. И желание ещё сильнее податься навстречу, стать единым целым, растворится друг в друге.
Сладкая судорога, что пронзила низ живота. И ещё… И ещё…
Раз за разом…
Элис выгнулась, падая в его руки. Ощутила, как в губы течет хриплый выдох, как перекатывается под кожей металл мышц, как сильная пульсация внутри рождает новый виток наслаждения.