Спаситель Птолемей
Шрифт:
Глядя на толпу, еще вчера требующую его наказания, а сегодня приветствующую его, Фокион с горечью подумал: «Гибель Афин еще не наступила, но она уже совсем близко.»
Фокиона с Кононом и Клеархом, двумя уважаемыми гражданами Афин, по решению народного собрания афиняне в качестве послов срочно отправили на переговоры к Никанору. Им было поручено заявить от имени народа протест против беззаконного захвата Пирея и потребовать, чтобы народу была возвращена обещанная царским манифестом независимость и свобода.
Увидев среди прибывших из Афин послов Фокиона, стратег Никанор искренне
Высокий, стройный, полный сил Никанор с усмешкой на тонких губах предложил послам занять места за круглым столом.
Фокион начал переговоры первым, с обидой напомнив, что Никанор нарушил условия их личного договора о ненападении, поставив его жизнь, под угрозу.
Никанор еле сдержал бушующий внутри него гнев, суровым голосом напомнил.
– Вы, афиняне, ненавидите нас, македонян!
– Но, Никанор, вы должны понять и нас! – примерительно заметил Конон. – За что грекам любить вас? Зачем Македонии сейчас Афины? Даже Александр пощадил наш город!.. Воевали б и дальше с варварами, а мы бы помогали вам. Так нет – зачем-то вам понадобилось захватить наш порт Пирей.
– Я – воин! – Никанор, багровея, уставился на послов тяжелым взглядом. – Что приказали, то и сделал. Приказ хилиарха Кассандра – высший приказ для меня!..
– Никанор! – воскликнул ошеломленный Фокион. – Выходит, если тебе прикажут идти на Афины…
– Я – воин! – вместо ответа повторил Никанор.
Фокион обвел взглядом послов и осторожно продолжил переговоры.
– Насколько мне известно из надежных источников, Никанор, на днях ты получил письмо от царицы Олимпиады с приказанием возвратить афинянам Мунихию и Пирей.
Никанор, крайне удивленный осведомленностью Фокиона, не стал отрицать получения им послания от царицы. Резкий тон его разговора мгновенно стал доброжелательным.
– Да, такое письмо мною недавно получено. Более того, я узнал, что Олимпиада по просьбе регента вскоре возвращается в Пеллу и примет на себя воспитание сына Александра, наследника престола.
В разговор осторожно включился Клеарх.
– Многие государства Греции решили поддерживать Полиперхонта.
Лицо Никанора мгновенно приняло льстивое выражение. Он не чувствовал себя достаточно сильным для того, чтобы выдержать серьезное нападение со стороны государств Греции, поэтому, чтобы выиграть время и не довести дело до крайности, он согласился на все предложения послов, Кассандр с войсками был в нескольких днях пути. Войска регента могли прибыть раньше, опередить хилиарха.
Письмо царицы, зачитанное на Пниксе в присутствии послов, вернувшихся после переговоров со стратегом Никанором в Афины, наполнило сердца восторженных афинян радостью.
– Молодец Олимпиада!
– Никанор побоится ослушаться царицу.
– Вовремя пришло письмо! Вовремя!
– Теперь Пирей, а значит и гавани Мунихия, Зея и Канфар скоро снова будут наши!
– Если Кассандр вновь не обманет нас!
– По искусству обмана ему нет равных!
Но афиняне не желали слышать слов предостережения. Они уже не сомневались, что теперь им снова будут возвращены
Афиняне искрение радовались своему вновь возобновившемуся согласию с царским домом, верили, что оно должно в ближайшие дни принести им множество выгод.
Но дни проходили за днями, а Никанор не удалялся со своим войском из гаваней Пирея и от городских стен города.
Наконец пришло радостное известие, что к Афинам приближается царское войско и что Полиперхонт посылает вперед своего сына Александра с отрядом, чтобы помочь афинянам освободить гавани.
Едва отряд Александра расположился лагерем вблизи Пирея, Фокион немедленно отправился к молодому полководцу. Он дал понять сыну регента, что в Афинах неспокойно, следует ожидать внутренних раздоров и смут, только хорошо вооруженные войска в состоянии страхом поддержать порядок в городе. Старый опытный стратег посоветовал молодому полководцу, стоящему лагерем вблизи Пирея, занять гавани своими войсками и передать их афинянам не раньше, чем Кассандр будет побежден. Фокион с горечью заметил:
– Афиняне как дети. Их мнение меняется ежедневно, а бывает и ежечасно, в зависимости от слухов, сплетен и новостей. Сегодня они могут приговорить к казни, а завтра помиловать и назвать героем.
Александр встретился с Никанором и вступил с ним в тайные переговоры.
В Афинах наступило тревожное ожидание.
Афиняне знали, что олигархи во главе с Фокионом ведут переговоры с сыном регента, и опасались, что оба полководца, и Александр, и Никанор, заключат между собой соглашение в ущерб городу, и они не дождутся ни свободы, ни независимости.
Дни проходили за днями, а Пирей оставался во власти Никано-ра.
Терпение афинян иссякло.
Дамоклов меч повис над головой престарелого Фокиона и его единомышленников олигархов, среди которых был знаменитый философ Деметрий Фалерский.
Негодование толпы каждый день находило себе новую пищу.
На Агоре, наиболее посещаемом месте города, в эти дни было особенно многолюдно. В часы, освободившиеся после рыночной суеты, вокруг площади в лавках торговцев благовониями и у цирюльников шумно обсуждались государственные дела. Из толпы неслись оскорбительные замечания против олигархов и Фокиона. Внезапно вспыхнувшая всеобщая злость словно согревала людей. Все лица стали одинаковыми, похожими, словно огромное стадо гиен.
– Олигархи и Фокион хотят погубить нас.
– Я слышал, что они уже подкупили сына Полиперхонта, и он на днях заключит союз с Никанором.
– Не может быть. Новый регент, его отец, на стороне афинян.
– Регент – македонянин. Никогда не забывайте об этом.
– Срочно предадим всех олигархов, изменников отечеству казним.
– Хватит ждать!..
– Изберем новых стратегов.
Все были убеждены, что Фокион желает Афинам зла, снова находится в сговоре с Кассандрам и настраивает сына регента против граждан города. Не было почти никого, кто не припомнил бы смелых высказываний Фокиона в защиту Кассандра и Никанора. Теперь о Фокионе говорили враждебно еще и потому, что его враги настраивали народ против него.