Спасители. Книга первая. Хрустальный куб
Шрифт:
Он прервался. Откуда-то издалека до тронного зала донёсся приглушённый шум.
– Это ведь ворота?
– обратил прищуренный взор на Сигира Адегор.
– Поди проверь!
– Да, господин!
Чёрт с поклоном обошёл загораживающий повелителя трон и направился к парадным дверям. Уже приближаясь к ним, он услышал цокот копыт и скрип телеги, доносившийся из коридора. Не дожидаясь стука остановившихся у дверей визитёров, Сигир потянул створку на себя.
Глава 7. Необычайные способности и ларец Кирилла
После
Выехав из плотно застроенной части города, друзья покатили по тракту, теряющемуся далеко впереди средь обширных полей. Сменив Агата у поводьев, Лиафар вспомнил разговор с хозяйкой дома на берегу перед отъездом и перессказал суть Агату.
– Так ведь он и правда заслужил!
– воскликнул негодующе Агат.
– Он совершил воровсто и поплатился за это, разве нет?
– Только, он ведь никому не причинил тяжкого вреда, - возразил Лиафар, впрочем, отчасти разделявший мение друга.
– Он ранил тебя!
– напомнил Агат, глядя на друга так, словно подозревал его в сумасшествии.
– Если ты уже забыл, погляди на перевязанную руку.
– Не смертельно, - отозвался Лиафар, держа поводья и глядя на дорогу.
– Нельзя же лишать жизни всякого, кто пошёл на преступление?
– Ну конечно! Вот, если б он кого придушил, тогда бы и о казни можно было задуматься!
– саркастически заметил Агат.
– Я не говорю, что он не сделал ничего плохого, и не считаю, что его поступок должен был остаться безнаказанным!
– слегка раздражённо уточнил свою точку зрения Лиафар.
– Но, может быть, он не со зла это сделал, просто оступился… Можно ли его за это лишать жизни? Жизнь-то ценнее повозки будет!
– Так-то оно так, - согласился Агат.
– Только его ведь никто жизни и не лишал. Он сам упал с обрыва. Никто, кроме него самого, не виноват в его смерти.
– Думаешь, он всё-таки погиб?
– спросил через плечо Лиафар.
– Не представляю, как можно выжить при таком падении. Обрыв крутой и высокий… Почему это тебя так волнует?.. Погоди… - Агат с подозрением вгляделся в лицо друга. Он вдруг сообразил, почему его заботит судьба угонщика, и высказал своё предположение вслух: - Ты ведь не думаешь, что в этом есть твоя вина?
– Нет, конечно, не думаю, - слукавил Лиафар, не глядя на Агата.
С приближением сумерек Лиафар и Агат стали задумываться о предстоящем ночлеге. Дома поредели, но, если все постоялые дворы и остались за спиной, то возможно, кто-то из павловчан мог бы пустить их к себе переночевать. Впрочем, они рассматривали и вариант ночёвки под открытым небом.
– Главное, чтоб дождя не было, а так я не против, - высказался Агат, думая прежде всего о возможности поесть.
После завтрака-обеда друзья и крошки во рту не держали, поэтому при одной мысли о предстоящей трапезе, испытывали обильное слюновыделение.
– Проедем, как можно больше, пока совсем не стемнело, а там и остановку можно будет сделать, - предложил Лиафар.
– Как
Вскоре, однако, дома стали встречаться совсем редко, вокруг распростёрлись пустынные поля с низенькими избами посередине, а булыжник давно перешёл в наезженную дорогу.
Впереди по обочине шагал мужчина в лёгком изодранном плаще, и друзья решили спросить у него направление. Обернувшись на шум приближающейся повозки, мужчина отбросил со лба сальные волосы и вгляделся в седока. На долю секунды он замер, а затем вдруг бросился в бегство. Лиафар, сидевший за поводьями, тоже узнал мужчину - это был тот самый угонщик, ухнувший с обрыва берега в Павловске.
Перебросив поводья Агату, Лиафар лихо спрыгнул с телеги и побежал за удаляющейся фигурой, нырнувшей в почерневшие заросли кукурузы. Под ногами не было ни глинистой почвы, ни дощатого причала, лишь изогнутые стебли, да жухлая листва. Ускориться в таких условиях было почти невозможно - приходилось на бегу то уклоняться от высоких стеблей, то перепрыгивать спутанные под ногами сломанные ветви с длинными листьями.
Преследуемый юношей мужчина скрылся из виду. Впереди маячили лишь стебли кукурузы, проросшей, но, судя по всему, так и не давшей, хорошего урожая из-за непогоды: где-то листья ещё только начинали желтеть, а где-то уже почернели.
Лиафару отчаянно захотелось вынырнуть из зарослей и отыскать беглеца. И вот, когда впереди возник целый стог, сложенный из стеблей кукурузы, он оттолкнулся как можно сильнее от земли, дабы перепрыгнуть на бегу препятствие, и, неожиданно для себя, воспарил высоко над землёй. Опомнившись, и уже падая обратно, Лиафар в последнее мгновение успел заметить упущенную ранее фигуру угонщика повозки, а в следующую секунду ударился ногами о землю и, не удержавшись, повалился на ещё одну кучу из безжизненных стеблей. В момент поднявшись с земли, он побежал дальше, как ни в чём не бывало.
Вновь ощущая невиданный прилив сил, Лиафар ускорил бег. Заросли заканчивались, дальше, через забор, простиралось поле с одиноко растущим многолетним тутовым деревом. Забор был невысоким, но высота досок всё же не позволяла легко его перепрыгнуть, тем не менее, в нём было много просветов, в один из таких и проскользнул беглец. Лиафар же, ускорившись, уже не стал замедляться и решил преодолеть препятствие в прыжке. Он практически не сомневался, что у него получится, но испытал облегчение, смешанное с восторгом, когда перепрыгнул через ограду, даже не задев её и кончиком сапога, а затем удержался при падении и продолжил погоню.
Приближаясь к тутовому дереву, мужчина обернулся на бегу и, поняв, что от преследования ему не уйти, затормозился.
– Стой!.. Чего тебе… от меня нужно?
– с отдышкой вопрошал мужчина, хватаясь за бока.
Лиафар, замедляясь, продолжал наступать на него.
– Я не смогу вернуть… ту телегу… Она разбилась!
– продолжал говорить мужчина, пятясь спиной к стволу дерева.
– Мне нет дела до телеги - она разбилась о скалы, мне это известно!
– говорил напрямую Лиафар, вглядываясь в лицо, облеплённое жирными волосами.
– Меня интересует, как вам удалось выжить?!