Спасти кавказского пленника

Greko

Цекери бросился ко мне с объятиями. Я его притормозил.

— Ты до кочермы со мной. На берегу заберешь лошадей. Там и попрощаемся.

— Хорошо!

… Когда высыпали на полном скаку на берег, турецкий капитан малость ошалел.

— Планы поменялись. Заберешь нас пятерых? ­Паоло отправил нас в Турцию и выдал деньги на проезд, — я достал золото.

— Только без лошадей, — немедленно согласился капитан, алчно глядя на монеты.

— Конечно! — удовлетворенно ответил я.— Загружайтесь, ребята!

Конечно, был и план «Б». Все обстряпать прямо на берегу, если капитан

заартачится. Плохой план, но другой альтернативы не было. Но не пригодился. Мой расчет на жадность контрабандистов полностью оправдался.

Сенька, спешившись и передав коня Цекери, подбежал ко мне, зашептал взволнованно.

— Вашбродь, какая к чертям Турция? Мы…

— Сенька, успокойся. Предупреди всех, чтобы были готовы. Как выйдем в море, начнем.

— Понял! — бывший солдат расплылся в улыбке.

Я подошёл к Цекери. Он спрыгнул с коня. Не говоря ни слова, бросился обниматься. Горло перехватило.

— Цекери!

— Да.

— Береги себя.

— Хорошо.

— И запомни. Лучшее, что ты можешь сделать в память о своем отце, так это жениться на прекрасной девушке, родить сына и назвать его именем отца. Ты понял?

— Да.

— Учти. — я улыбнулся. — Я вернусь и проверю. Если так не сделаешь, я тебе снова по шее надаю!

— Я сделаю так. И мы родим ещё одного сына, чтобы я мог назвать его твоим именем, Зелим-бей. В благодарность за все.

— Спасибо! Это отличный план, Цекери! Мне будет приятно! Прощай, друг мой!

— Прощай!

Цекери быстро вскочил на коня. Не хотел, чтобы я видел его горе. Ускакал, уводя всех наших лошадей. Оставлять в Черкесии моего верного Боливара было жалко до слез.

— Береги моего «кабардинца», будущий вождь племени Вайа! — крикнул я Цекери в спину. Он обернулся и помахал мне рукой.

Я взобрался на кочерму. Капитан дал приказ к отплытию. Я смотрел на берег, пока он не исчез из виду. Был на удивление спокоен. Перевернул страницу или нет? Может, действительно, больше здесь не придется побывать. А, может, так сложится, что вернусь. Прощаться навсегда — смысла не было.

Судно, ловко зацепившись за ветер, уверенно преодолевало немалые волны. Скорлупка, если разобраться, но шла будь здоров. Черкесия превратилась в сплошную линию темных гор, снежные вершины которых спрятались в дождевых облаках.

Я подошёл к капитану.

— Еще пять-десять минут, и повернем на юг! — радовался капитан удачной для декабря погоде и спокойному выходу в открытое море. Русские крейсера на горизонте не объявились.

— Это вряд ли! Нам нужно на северо-запад.

— Там же Керченский пролив!

— Нам как раз туда и надо, — глядя турку в глаза, невинно ответил я.

Достал револьвер. Сеня тут же дал знак. Ребята подняли ружья.

— Мне нужно в Крым, — сказал жестко. Так, чтобы ни у кого не осталось и тени сомнения, что мне и вправду туда надо.

Капитан не поверил. Оказался не из пугливых. Второй раз за короткое время мне пришлось выслушать отборный мат. Но к длинным разговорам у меня сейчас душа не лежала. Да и урок с Паоло пошёл на пользу. Вот только капитана не хотелось трогать. Ему еще везти нас. К счастью для меня и к несчастью для себя, один

из верных его помощников, изрыгнув проклятие, бросился в мою сторону. Я, не сводя глаз с капитана, просто повернул чуть руку и выстрелил. Помощник рухнул на палубу. Корчился. Я выстрелил еще раз. В голову. Так, чтобы мозги по палубе. Надеялся, что будет достаточно, чтобы остальная команда не стала играть в героев. Надежда оказалась пустой. Еще трое попытали удачу. Но тут уже Сеня с ребятами справились.

— За борт! — скомандовал я.

Трупы начали выбрасывать в море.

Капитан упал на палубу, завывая. Заколотил в бессилии руками по доскам. Парус заполоскал. Кочерма опасно закачалась на волнах. Уцелевшие моряки смотрели на нас волками.

— Клянусь, — сказал я капитану, — мне не нужна твоя жизнь и жизнь твоих людей. Вас арестуют. Но и в Сибири люди живут. А мне нужно в Керчь. Золото оставь себе, пригодится. Ты его заработал. Нет — мне терять нечего. Всех убью. Решай.

— Поворачивай, — сказал с тяжким стоном капитан рулевому.

Рулевой, выдохнув, резко крутанул штурвал. Кочерма пошла нужным мне курсом. В Крым. К Тамаре под бочок.

Я сидел на корме, глядя на свинцовые волны под свинцовым декабрьским небом. Поигрывал револьвером в районе паха насупленного турка-рулевого. Чтоб даже мысли не было у недорезанного повернуть кочерму не туда, куда надо. Мне было весело. Соленые брызги в лицо и приличное волнение не пугали.

Я напевал про себя: «А где-то в Крыму девушка в розовом сарафане ждет меня…»

Конечно, меня ждала не девушка, а жена. Не в розовом, что было бы слишком смело для этой эпохи, а скорее в белом, атласном. Или в ярко-красном! Тамара — такая! Любит всех поражать!

И еще меня ждал двухнедельный карантин. Допросы. Куда деваться?! Но — плевать! К Рождеству успею! Однозначно успею!

Дорогие читатели! Информируем о наших дальнейших планах. Как вы понимаете, история Косты не закончена. Но цикл «Черкес» мы решили волюнтаристским образом завершить. Почему? Нам мало одного главного персонажа, чтобы полноценно охватить все интересные сюжеты Кавказской войны. А посему мы начинаем через день, не в пятницу 13-го, а в субботу 14-го, в 00–05, публикацию следующего цикла «Штык и кинжал». Вас ждет новый герой, а также продолжение приключений поручика Варваци.

[1] Мы ни на что не намекаем, а говорим прямо: в «Дневниках» Белла теме восторга от красивых юношей и мальчиков отведено слишком много места. Ни одного упоминания о красоте черкешенок, которой славилась земля народа адыге. И постоянно встречаются упоминания о красоте Луки, юных поляков и даже малолетних внуков хозяев, его приютивших. Ох уж эти нравы истеблишмента Британской империи!

[2] Речь идет о первых образцах капсюльных винтовок из Льежа. Революционный прорыв в оружейном деле. Проблема была лишь в отсутствии унитарного патрона и в сложности заряжания. Но дальность стрельбы была потрясающей. До 800 метров. Брунсвикские винтовки, о которых мы уже писали, били метров на 300. В 1843 был доработан образец штуцера, который закупили многие армии мира. В том числе, и российская.