Спасти «Скифа»
Шрифт:
Машину должен был вести старший сержант Чубаров – по этому случаю ему досталась ефрейторская форма, а он не особо и возражал, поскольку, как и Сотник, по-немецки знал только несколько фраз, включая обязательное «хенде хох». Но здесь как раз все в порядке: с унтера спрос невелик, рядом старший офицер, вот он и будет разговаривать, дело же унтера – молча крутить баранку. На Сотнике тоже был мундир нижнего чина: с немцами он умел доходчиво изъясняться, по собственному определению Михаила, только языком оружия. А Павел Гайдук, говоривший по-немецки не так бегло, как Волков, но вполне пристойно,
– Ну, так что за прогулка, командир? – спросил Чубаров. – Может, обмозгуем?
– Да, Миша, – поддержал его Гайдук. – Толком-то мы ни хрена не знаем.
Волков молча работал челюстями, пережевывая тушенку с хлебом.
– Я сам знаю немного, – признался Сотник.
– Даже так? – удивленно вскинул брови Гайдук. – Совсем плохо? Мы идем туда, не знамо куда?
– Ну, скажем, конечная точка у нас – твой родной город Харьков, – напомнил Сотник. – А вот там нужно найти ответы на кучу вопросов.
– Вали, командир, все в кучу! – махнул рукой Чубаров, словно Михаил и вправду достанет сейчас мешок да и вытряхнет из него всякого добра на траву.
Сотник помолчал, задумчиво ковыряясь острием своей финки в тушенке. Наступившую тишину не нарушала даже канонада, что означало: за истекшие часы линия фронта опять сместилась. И если позавчера она проходила в десятке километров от этого березняка, то сейчас здесь – тыл врага, не слишком глубокий, однако достаточный для того, чтобы вместо грохота орудий можно было услышать пение птиц.
– Давайте с самого начала, мужики, – проговорил Сотник наконец, отодвинул от себя початую банку и воткнул нож в землю. Он ничего не приказывал, остальные сами подтянулись ближе, и теперь они сидели на траве, сбившись в тесный кружок, со стороны сами себе напоминая участников какой-то дворовой игры. – Где-то в Харькове прячется от фрицев наш разведчик, который откликается на прозвище Скиф…
Пересказ истории с похищением немецкого генштабиста занял в изложении Сотника не больше пяти минут. И все, включая его самого, понимали: на этом рассказ не закончен, это только начало.
– Получается, командир, генералитет в нашем возвращении назад ни хрена не заинтересован? – уточнил Чубаров и, перехватив быстрый взгляд Гайдука, тут же миролюбиво выставил вперед руку. – Просто так спросил, братва. Из чистого советского любопытства.
– Ты еще не дошел никуда, чтобы про обратно думать, – заметил Павел.
– А вот тут я согласен, – вступил в разговор Волков. – Как мы вообще в город думаем попасть? Туда сейчас просто так не попадешь, город, как я понимаю, стратегический и чуть ли не режимный, или как там у них это называется…
– Так же, как и у нас, – ухмыльнулся Сотник. – Но насчет попасть в город ты, Виля, прав. Допустим, у нас есть замечательный пропуск с полоской. У тебя он, кстати, – Вилен согласно кивнул. – Но проскочим ли с ним через посты? Вдруг такие пропуска уже спалили? Вместо них новые, мы этого не знаем и попадаемся на ровном месте, всей командой. Отсюда первое предложение: по возможности разделиться на две группы и выдвигаться независимо друг от друга. Засветится
– И что с того? Я два года там не был.
– А там что, план местности за два года поменялся?
– Миша, даже в своем родном городе я вряд ли без посторонней помощи смогу найти человека, который прячется от немцев и про которого я ничего, кроме оперативного псевдонима, не знаю, – спокойно пояснил Гайдук.
– Ну, помощь кое-какая все же будет, – успокоил его Сотник. – Как мне разжевало начальство, расклад был такой. Отступали наши быстро, никого в городе оставить не успели. Потому подпольную работу там наладили только недели через две после того, как фрицы опять заняли Харьков. И связь городское подполье держит через Кулешовский партизанский отряд. А Скиф появился в городе позже, выполняя приказ командования. К нему прислали радиста, подполье помогло с рацией. И на этом их взаимное сотрудничество закончилось.
– Правильно, – вставил Чубаров. – Они ж на одной территории одним делом занимаются. Мешать друг другу будут. Нормальная тактика, как у фраеров…
– Других сравнений придумать не мог? – Гайдука оно не возмутило, просто позабавило.
– А чего…
– Ладно, потом доспорите, – Сотник жестом велел молчать обоим. – Тут главное другое: на случай провала Скиф должен был воспользоваться для отхода каналами подполья. Это не обсуждалось в эфире, когда Скиф уходил на нелегальное положение, а его радист вышел в свой последний эфир. Но если разведчик хочет, чтобы кто-то вроде нас его отыскал, он должен вступить в контакт с подпольщиками. У них такие вещи, как я понял, оговорились заранее. Во всяком случае, мне дали адрес явки в Харькове, пароль к хозяину квартиры и пароль, который сам Скиф должен назвать тому, кто за ним придет, чтобы обозначить себя.
– Раз так, почему подпольщики не могут вывести беглеца из города по своим каналам? К тем же, допустим, партизанам? – поинтересовался Волков.
– Тоже дельный вопрос, – согласился Михаил. – И у меня он, между прочим, появился, как только услышал про подполье. Задал я его начальству, Виля.
– И что?
– У них там свои какие-то табели о рангах, условности или что-то вроде того. Я не вникал, если честно. Но суть вот какая: радист Скифа, оказывается, передал в последнем сообщении кодовое слово. Которое дает понять – агент ложится на дно, связь с ним можно наладить через харьковских подпольщиков. Явка оговорена заранее. Вот только рисковать и доверить эвакуацию не только свою, но и «языка», силам подполья Скиф не считает нужным. Проще говоря, их с пленником спрячут, но не вывезут.
– Сколько он готов продержаться?
– Не так спрашиваешь, Малыш: сколько уже держится. Вторые сутки на исходе, и никто не поручится, что его там за это время уже не накрыли, а нам – не сказали.
– Прогуляться можем зря, – Волков зачем-то одернул свою майорскую форму.
– Вполне, – согласился Сотник. – Только давайте прикидывать не самое плохое, а просто плохое: мы до конца этих суток успешно просочились в Харьков, вышли на Скифа и пытаемся таким же ужиком выскользнуть обратно.