Спасти «Скифа»
Шрифт:
На одном участке Воронежского фронта отряд немцев пытался разведать наши позиции. Советские бойцы встретили вражеских разведчиков ружейно-пулеметным огнем и истребили несколько десятков гитлеровцев. В районе Балаклеи рота пехоты противника при поддержке танков атаковала наше боевое охранение. В результате короткой схватки немцы были отброшены на исходные рубежи. На поле боя осталось до 100 вражеских трупов. Наши летчики посадили на советской территории бомбардировщик противника. Немецкие летчики взяты в плен.
7
Разведчики
Место Павел Гайдук определил приметное – большое, размашистое здание Госпрома в центре Харькова найдет и увидит всякий, даже если никогда раньше в городе не бывал. Чтобы подстраховаться, он еще раньше начертил схему расположения зданий и крестиком обозначил, где именно группа должна соединиться: с тыльной стороны второй слева высотки.
Правда, Чубаров все-таки изрядно поплутал по городу, а Гайдуку с Сотником пришлось идти пешком и всю дорогу молчать – хороши были бы двое в немецкой форме, как ни в чем не бывало болтающие по-русски в немецком тылу. Но как только они оказались наконец в уединенном и безопасном месте, Гайдука будто прорвало: он не узнавал родного и любимого города, по улицам которого ходили и ездили почти одни только немцы, а сами улицы изуродованы бомбежками. Сотник молчал, подозревая, что с его родным донбасским шахтерским городком война сделала то же самое, если не хуже, ведь такой город, как Харьков, стереть с лица земли все-таки нелегко даже немецким танкам и авиации.
Дав товарищу выговориться, Михаил предложил закурить, после чего разведчики отошли в тень разбомбленного здания, чтобы не отсвечивать лишний раз и в то же время наблюдать за дорогой, выбрав достаточно безопасную позицию. «Хорьх» пришлось ждать еще часа два, но зато когда черный автомобиль вырулил из-за угла и остановился, как и было условлено, Сотник вздохнул с видимым облегчением: пока происходило по плану. Передвигаясь по Харькову пешком, они с Павлом убедились: здесь слишком тревожно и слишком суетно, чтобы одни люди в военной форме обращали внимание на других. Волков подтвердил: пока они ехали по городу, машину тоже никто не пытался остановить.
– Это потому, мужики, что мы не прячемся, – криво усмехнулся Чубаров.
– Не накаркай, – заметил Сотник и суеверно сплюнул через левое плечо. – Давайте лучше прикинем, как бы и дальше вот так не отсвечивать. Паша, куда нам дальше? Явка отсюда далеко?
– Если адрес тебе правильный дали, то отсюда где-то час пройти. Не спешить если.
– Так мы и не будем спешить. До комендантского часа пересидим где-нибудь, потом двинем. Вот только колеса наши где-то оставить бы. Пешкодралом сейчас сподручнее топать.
– Так чего проще, – снова встрял Чубаров. – Тут кругом разбомбленных домов полно. Найдем подходящие развалины…
– Слышь, Соловей, не трави ты хоть душу! – не выдержал Гайдук.
– О! – удивленно вскинул брови Чубаров. – Чего это ты? Командир, чего это он?
– Развалины, Макс – это его город, – спокойно пояснил Сотник. – Переживает.
– Ну, ладно, – Чубаров пожал плечами. – Я базар, допустим, пофильтрую. Только от этого кирпичики сами в домики не сложатся, Паша.
Гайдук предпочел не вступать в пустую перепалку. Вместо этого осмотрелся в медленно надвигающихся душных летних сумерках, зацепился взглядом за бывшее здание, от которого остался один каркас, кивнул в его сторону.
– Да хоть вон туда. Подходит?
– Годится, –
Эта часть городского центра оставалась пока безлюдной, их маневры никому не бросались в глаза. Пересекши улицу и быстро добравшись до нужного дома, Михаил с Виленом, приготовив на всякий случай оружие, зашли за развалины. Сначала никого и ничего не увидели, вспугнув только нескольких серых крыс. Но потом их глаза сразу уперлись в противоположную стену. Вернее – в то, что лежало на куче битого кирпича у нее: небольшая груда из человеческих тел. Подойдя ближе, разведчики разглядели двух женщин в изодранной одежде, мальчишку-подростка в насквозь пропитанном кровью пиджаке, чуть поодаль, примерно в шаге от них лежал старик с простреленной головой.
Переглянувшись, Сотник и Волков спрятали оружие и, не сговариваясь, подхватили за руки и за ноги тело парнишки, совсем окоченелое, со следами трупного разложения и зубов каких-то животных, вероятнее всего – крыс или бродячих собак. Метрах в пяти зияла воронка, разведчики осторожно переложили тело туда, затем уложили в ту же яму остальных убитых, прикидали сверху крупными кирпичными осколками – вот единственное, что они могли сейчас сделать для жертв. И только потом подали товарищам знак. О привычной для оккупированного города, но все равно жуткой находке они решили им не говорить.
Зайдя со стороны улицы и убедившись, что «хорьх» не виден, Сотник вернулся, уселся на небольшую груду каменных обломков и закурил. Трое остальных, не дожидаясь особого распоряжения, сгрудилась вокруг командира.
– Значит, расклад такой, бойцы, – вокруг стояла совсем невоенная тишина, но Михаил все равно курил в кулак и говорил вполголоса. – Сейчас сидим тут, ближе к двадцати одному ноль-ноль начинаем выдвигаться. Паша, что там вокруг, какая диспозиция, вспомнишь?
– Если не разбомбили, как тут, то нам нужен трехэтажный дом, еще дореволюционной постройки. Коммуналки там были, во всяком случае.
– Вокруг что?
– Тоже дома. С соседней улицей связаны несколькими проходняками, в пиковом случае всегда можно заплутать погоню и уйти. Если, конечно, знать места и если тот, кто хочет тебя словить, сам не ориентируется на местности.
– Каменные джунгли, – хмыкнул Волков.
– Вроде того, – согласился Гайдук.
– Ладно, понял я все, – Сотник докурил и раскрошил окурок между пальцами, высыпав получившееся крошево на камни под ногами. – Кто и что нас ждет, мы не знаем. Потому действуем так: доходим до места, там рассредотачиваемся. Кто-то один входит в дом. Второй страхует его, заняв позицию рядом. Двое оставшихся располагаются чуть дальше, страхуя того, кто прикрывает первого. Но только так, чтобы не держаться кучей, а по возможности сохранить маневренность группы. Ясно?
– Ясно, командир, – ответил за всех Чубаров. – Тогда я вперед пойду.
– Не годится, – возразил Волков. – Я все-таки среди нас единственный старший офицер армии вермахта, – короткий сдержанный хохоток. – Командир рисковать не может, а Паша – единственный, кто хорошо знает город и единственный кроме меня, кто дружит с немецким. Так что его тоже надо поберечь.
– Тогда так делаем, – Сотнику сейчас не нужны были споры за право двигаться в авангарде. – Рискуем мы здесь все одинаково, так что ты, Виля, своим мундиром не козыряй. Перед судьбой мы все одинаково равны. Давай спички, Соловей.