Списанная со счетов
Шрифт:
Вспыхивает, но довольно улыбается.
Кочерга отлично справляется со старыми досками, прибитыми на проржавевшие гвозди. На чердаке сразу становится светлее.
Теперь я вижу, что часть стекла разбита, а в щель кто-то запихал кусок тряпки.
Аккуратно толкаю круглую раму. Она скрипит, но поддаётся. Внутрь врывается свежий воздух, принося с собой запахи ранней весны.
Не знаю, как в других городах королевства, но в столице есть система канализации, в которую сливаются нечистоты, поэтому даже в бедных
Возвращаюсь к окну и смазываю петли капелькой масла, чтобы не скрипели.
Вместе с Сэлли вытаскиваем старые тюфяки на маленький внутренний дворик с колодцем. Дворик этот общий на несколько домов и окружён стенами, между которыми протянуты верёвки.
Вешаю на эти верёвки тюфяки. Пусть проветриваются, пока я уборкой занимаюсь.
Сэлли приходится вернуться к детям, а я поднимаюсь на чердак, выметаю полы, намываю стекло чердачного окошка и принимаюсь за скопившийся в углу хлам.
Полутрухлявые деревяшки, сломанные ножки стола и кусок старой двери отношу к догарающему очагу — как раз сойдут в топку. Туда же отправляются доски, которыми было забито окно.
Полусгнившую старую одежду складываю отдельной кучкой — это на тряпки. А вот красный платок оставляю: он хоть и рваный, но может пригодиться, так же как кусок верёвки, ржавые гвозди и пара костяных пуговиц.
Избавившись от хлама, тщательно прохожусь метлой по всем щелям и углам, чтобы вымести паутину и оставшийся мелкий мусор.
Ну вот. Осталось только полы намыть.
Приходится несколько раз поменять воду, но когда заканчиваю, цвет напольных досок приятно светлеет, а в воздухе появляется аромат древесины. Дождёмся, когда пол высохнет, чтоб затащить обратно соломенные тюфяки и наши вещи.
Разгибаюсь и потягиваюсь в разные стороны, приятно похрустывая поясницей. Любуюсь проделанной работой.
До уюта здесь ещё далеко, но так уже гораздо лучше.
Как будто и в голове стало светлее. Словно вся тошнотворность этого утра была выкинута вместе с хламом, сожжена вместе с гнилыми досками и выплеснулась вместе с грязной водой, которой я намывала чердачный пол.
***
— Ания, скажи, пожалуйста, а для меня может найтись какая-то работа? — допытываю хозяйку, когда вечером садимся ужинать.
— Что? Ты хочешь работать? Сама? Но ведь ты леди! — искренне недоумевает.
— Ой, да брось, не вижу ничего ужасного в том, чтобы работать. Мне же нужны деньги.
— А что с землями?
— Земли-земли… деньги нужны мне уже вчера, а земли ещё продать нужно, — опускаю лицо на ладони и массирую виски. — Дело это, как выяснилось, небыстрое. Со мной, вон, некоторые даже говорить брезгуют. Репутацию свою берегут!
Ания расстроенно качает головой.
— Так что, Ани, как думаешь, найдётся для меня работа?
—
— В голодный год и жёлудь — орех. Ты спроси хозяйку за меня, а там и посмотрим.
Ания грустно улыбается:
— Я с утра как раз кружева в лавку понесу, можешь со мной пойти. Хочешь?
Киваю и благодарно улыбаюсь. Как же я соскучилась по нормальной работе!
В груди поселяется предчувствие чего-то правильного.
Глава 21. Как заработать на новое одеяло?
Ева
— Лоривьева… остановись…
Низкий, словно немного простуженный голос за моей спиной. Мужские пальцы мягко касаются локтя. Заставляют замереть.
Ания, не замечает, что я отстала и уходит вперёд по шумной многолюдной улице.
Время растягивается густой патокой.
— Я искал тебя…
Чувствую руки темноглазого лорда на своих плечах.
Сердце ударяется о грудную клетку, от волнения меня бросает в жар.
— Лоривьева… я знаю правду… знаю, что случилось той ночью…
Ощущаю невесомое касание губ на своей шее.
— Хочу, чтобы ты вернулась ко мне…
Его пальцы всё сильнее сжимают мои плечи.
— Лоривьева… вернись…
— Лоривьева… проснись… скоро выходить, а ты ещё спишь!
Голос становится женским, а перед глазами возникает лицо Ании. Она мягко трясёт меня за плечи:
— Прости, Лоривьева. Ты не просыпалась, когда я звала тебя, — немного виновато улыбается. — Нам бы поторопиться. Фира Кларис не любит, когда опаздывают.
— Спасибо, Ани… — заспанным голосом. — Я сейчас спущусь.
— Давай, жду тебя внизу!
Тело ещё сладко тянет от ощущения присутствия Рэйнхарта. Проявляю слабость и прикрываю глаза, пытаюсь вернуться и досмотреть последние мгновения сна… но он тает, оставляя после себя ощущение горькой пустоты.
Нужно найти возможность поговорить с ним…
***
— Как ты сказала, её зовут? — спрашиваю Ани, когда мы уже бодро пересекаем площадь Искупления.
С северной стороны над площадью нависает храм Варрлаты. Он просто огромен. Острые пики чёрных готических башен царапают низкое небо, а их тень касается моих ботинок, хотя я обхожу площадь по южной стороне.