Списанная со счетов
Шрифт:
— Как будет угодно, — немного смущённо улыбается и пожимает плечами. — Вы… то есть ты, главное, присаживайся поближе к печи, а то стоишь, как привидение, того и гляди на пол рухнешь.
— Спасибо, — делаю пару шагов к лавке, придерживаясь за стену. — Спасибо за это всё, Ания…
***
Меня уносит в какую-то муть. Тону. Выныриваю. Пытаюсь вспомнить, где я… снова тону…
— Давайте, госпожа, вам нужно выпить вот это, прошу вас. Очень нужно! — отчётливо слышу знакомый всхлип.
Приоткрываю тяжёлые веки и наблюдаю,
Хочу задать ей вопросы, но тело ощущается таким слабым, что мне едва хватает сил приоткрыть рот и просипеть что-то нечленораздельное.
— Сейчас-сейчас погодите! Сейчас будет легче.
Сэлли подносит к моим губам пиалу с парующей жидкостью, и я пью её маленькими глотками.
Горло, которое ощущалось так, словно туда насыпали дроблёного стекла, начинает понемногу смягчаться.
— А теперь отдыхайте…
Слышу всхлип и чувствую, как девичья рука касается моих волос.
— Вы только выживите, пожалуйста, госпожа… обязательно выживите. Как мне без вас?…
Глава 18. Новый дом
Ева
Взгляд упирается в низкий скошенный потолок из неаккуратно сбитых разношёрстных досок. Потолок немного кружится.
Тру лицо ладонями, глубоко вдыхаю запахи прелой соломы и пота.
Морщусь. Переворачиваюсь набок.
— Как ты себя чувствуешь, деточка? — надо мной склоняется широкое лицо со смуглой кожей необычного красноватого оттенка.
— Хорошо, — с удивлением понимаю, что кроме спёртого воздуха и некоторой слабости, меня ничего не беспокоит. — А… где я?
— Госпожа? Вы пришли в себя? — из дырки в полу показывается голова Сэлли. — О, боги Варрлаты! Как вы себя чувствуете?
— Хорошо… — повторяюсь. — Сэлли, что происходит? Где мы?
— Так на чердаке в доме Ании. Больше-то здесь и прилечь некуда. Не на лавке же внизу пристраиваться. Это муж Ании вечером вернулся да помог перенести вас под крышу. А я уже переодела и ухаживала.
Женщина с красноватым лицом всё это время молча сидит рядом. Наблюдает за нами. Её губы не улыбаются, но отчего-то мне кажется, что она очень довольна.
— Спасибо, Сэлли. Я твоя должница…
— Это фиру Ом Хелию надо благодарить. Её заслуга! — кивает на женщину. — Мы с Ани уж и не знали, что делать.
Снова замираю на женщине взглядом.
Какая необычная у неё внешность для здешних мест. Помимо кожи, фиру выделяет кошачий разрез глаз, немного приплюснутый нос и тяжёлая копна блестящих смоляных кудрей, подвязанная цветастым платком. Пальцы фиры покрыты маленькими татуировками в виде чёрных точек и линий.
— Благодарю вас, фира Ом Хелия. Скажите, сколько я должна за помощь?
Женщина неожиданно широко улыбается, и я слышу мягкий смех.
— Не за монетами я пришла, деточка. Коли захочешь отблагодарить,
Сэлли рассказала ей нашу историю? Или это я так выгляжу, что с меня даже плату спросить зазорно?
— Отблагодарю. Обязательно отблагодарю! Не люблю оставаться должницей, — пытаюсь улыбнуться.
— Вот и ладненько. Рада была познакомиться, деточка, но пора мне уже к себе вернуться. Дел-то всегда невпроворот, — женщина с необычными чертами лица по-кошачьи грациозно поднимается и шагает к дырке в полу. — Ты береги себя, а как окончательно поправишься, заходи ко мне на чай. Я всегда гостям рада.
— Зайду… — сиплю уже вдогонку, когда она исчезает в дыре. — Спасибо!
— Ох как вы нас напугали! Такой жар был, такой жар! — всплёскивает руками Сэлли.
— Зато сейчас чувствую себя лучше прежнего, — улыбаюсь, старательно игнорируя противную слабость.
Это ж надо было так разболеться в мире, где непонятно какая медицина.
— Сэлли, а что именно делала фира Ом Хелия?
— Настои да отвары для вас делала, и кашицу какую-то вам мазала на грудь. — задумчиво перечисляет. — На спину тоже мазала.
— А как Ания отнеслась к тому, что мы здесь? Мне очень перед ней неудобно. Столько лишней мороки.
— Она говорит, чтобы мы оставались, сколько сами желаем. Вот только места в доме мало, поэтому спать придётся на чердаке. Ой, вам бы поесть, Ания как раз суп приготовила! — неожиданно спохватывается. — Я мигом!
Не дожидаясь ответа, сбегает в дырку в полу.
Медленно сажусь на постели и слегка пригибаю голову, потому что если выпрямлюсь, то упрусь макушкой в скос крыши.
Осматриваюсь.
Рядом со мной проходит каменная печная труба, от которой исходит приятное тепло.
В торце чердака есть маленькое, частично заколоченное окно, которое и является здесь единственным источником света.
Из всей мебели только кучка какого-то хлама в углу, низкая облупившаяся табуретка, выполняющая роль прикроватной тумбочки, да два старых соломенных тюфяка вместо кроватей.
Между балками крыши натянута верёвка, на которой сушится посеревшая от времени простынь и домашнее платье Сэлли.
Ну здравствуй, мой новый дом.
Хмыкаю и отчего-то улыбаюсь. Всегда считала, что дом — это не стены, а те, кто находятся внутри рядом с тобой. А комфорт… комфорт — дело наживное. Главное, чтобы в душе был уют.
— А вот и суп, госпожа! — довольная Сэлли ставит на облупившуюся табуретку миску и протягивает мне кусок хлеба.
— Сэлли, я не особо голодна, прибереги хлеб для других.
— Вам кушать нужно обязательно! Так фира Ом Хелия сказала. И за хлеб не волнуйтесь. Я Ании с детками помогаю, а она теперь работает понемногу, — как обычно, бегло и забавно тараторит. — А то ведь с малыми и из дома не отойти было. А муж её все дни работает.