Список моих грехов
Шрифт:
Причина сидела напротив. И осознавать, что мне небезразлично, что он обо мне думает, было даже досадно.
Страшно, Сашка? Страшно быть зависимой, да ещё и от того, кого не удается возненавидеть. Повода, по крайней мере, он ещё не давал…
А пока вытягивала из себя прошлое, не приукрашивая и не скрывая. Сложно и горько.
Порадовало, что Дан хотя бы отсел обратно на свое кресло, позволяя чуть меньше ощущать близость, которая давила.
И немного волновала.
Однако, этот невыносимый мужчина ловко убрал бутылку, не иначе как посчитав, что с меня хватит. На что осталось
После такой детской мысли пришлось согласиться: видимо, и вправду хватит.
Отвернулась. Говорить о своих «подвигах», глядя ему в глаза, просто не осталось сил. Но ведь обещала, а слово надо держать. И я рассказывала.
О том, как спустя всего сутки, под предлогом желания матери ещё раз лично обсудить подготовку к будущей церемонии Единения, вновь оказалась в «Биотехе», где сосредоточенный дядечка с козлиной бородкой колдовал над моим имплантом, ловко взламывая сложнейший и считавшийся потрясающе защищенным девайс, внося необходимые изменения.
И о том, как в мои вены вливали синтезированный строго под личные параметры коктейль, приближающий овуляцию, и делающий беременность в ближайшие дни фактически неизбежной.
— Так что прости, но наша с тобой связь не могла закончиться иначе, чем появлением на свет Родьки, — говорю, всё же найдя в себе мужество посмотреть на Дана. — А тут ещё Амирей срочно улетел с планеты и — о, чудо! — оставил свою таине под присмотром уважаемого рида Лейни, которому доверял. Ты ведь ещё помнишь, что было дальше? — Я вижу, как его губы поджимаются. Вновь чувствую волну раздражения от ситуации — его и собственную. Ловлю какой-то злой кураж и хмыкаю понимающе. — Вижу, что помнишь!
О, дьявол, а уж как я-то помню! Пусть и пыталась забыть все эти пять лет. Но в этом не признаюсь. Себе-то с трудом… И быстро добавляю, пользуясь легким замешательством моего Демона:
— Тогда эту часть, полагаю, можно опустить и сразу перейти к событиям переворота?
Бездна, ведь знаю, что не прокатит, но не попробовать «съехать с темы», как любит говорить Кери, я просто не могла.
Дан уже открывает рот, чтобы что-то сказать или возразить, но внезапно его вирт взрывается тревожным сигналом. Он быстро отворачивается, что-то читая с экрана. Миг, и рид Лейни поднимается на ноги.
— Мне срочно надо в рубку, Александра, оставайся здесь, — бросает он команду, ни капли не сомневаясь, что она будет исполнена.
— Что-то случилось? — спрашиваю быстрее, чем успеваю подумать о том, что этот мужчина вовсе не обязан мне отвечать. Чертово вино, никогда так легко не теряла контроль.
Думала, что услышу отповедь или что-нибудь язвительное, ну либо меня просто проигнорируют, но Дан обернулся и пару секунд смотрел на меня, словно что-то решая. А после ответил, неожиданно мягко:
— Ничего, с чем я бы не мог справиться. Не волнуйся, — и тут же направился к дверям.
— Данрод! — окликнула его снова и он замер, — Может я пойду к Родиону?
Он оборачивается и качает головой.
— Снова хочешь сбежать, Принцесса?
— Да уже некуда, вроде, — отвожу глаза, сдавая этим намерения, словно и вправду задумывала большой побег, а не попытку трусливой отсрочки.
— Вот именно, некуда, — его губы дрогнули, слегка приподнимаясь в ироничной улыбке, но глаза оставались серьезными. — Родион не проснется ещё несколько часов, Саша, а я хочу услышать конец истории. Уж больно много осталось вопросов! — он проходится по мне глазами и я ощущаю этот взгляд, словно касание.
— Я бы тоже хотела многое узнать, вот только не уверена, что захочешь ответить, — говорю шепотом, скорее себе, чем ему.
— Верно, Принцесса, могу не захотеть…
Дверь бесшумно захлопывается, отрезая нас друг от друга, оставляя висеть в воздухе ощущение тревоги и недосказанности.
Стало ли мне легче дышать с его уходом? Странно, но нет.
Забираюсь с ногами в кресло — такое мягкое и уютное на фоне прочей обстановки на «Айтере». Похоже, на жилые палубы и личные каюты общий аскетизм обстановки не распространяется. Они предназначены для того, чтобы эдейцы и вправду могли расслабиться. Немного уюта, помогающего не сойти с ума, проводя месяцы в космосе в условиях голых стен, жесткой дисциплины и возможной опасности.
Закрываю глаза лишь на секунду и тут же уплываю в дрему, которая затягивает, маня чем-то сладким и запретным.
Пусть. Если тело требует, а ему выбора где находиться не оставили, то отдых просто необходим.
А по губам сама скользит улыбка — я знаю о чём и о ком будет этот сон…
Данрод Лейни
Сигнал от искинта был ожидаем. Наши сородичи идут по следу, желая добить подранка, каковым им представляется наш флагман после хитрого и подлого маневра Тортона.
Не сегодня, господа, однозначно нет!
Пока «Айтер» малым ходом уходил от места схватки с «Мадео», корабль ускоренно восстанавливался и тянул по крохам энергию, которой всегда полон космос, правда вблизи звезд собирать ее намного проще. Надо отметить, что и расходуется она слишком быстро на проколы, и уж тем более на военные действия.
Но нам энергии хватит, чтобы уйти к крепко охраняемой базе на планете «Парадиз». А уж там залатаем дыры и пополним резервы.
На мостике уже кипит работа — мои офицеры готовы к прыжку. Занимаю своё место, тут же включаясь в привычные действия и расчеты. Мы успеваем впритык, снова обманув противника, и уйдя в подпространство уже в зоне прямого попадания спешащей разделаться с нами эскадры, верной Совету.
Невольно усмехнулся: девять кораблей в полном вооружении! Уважают, однако. И боятся.
А вот это правильно, потому что чем дальше заходит наше противостояние, тем обширнее сектор космоса мне и примкнувшим ко мне людям удается удерживать. А стало быть, Великая Эдея становится не такой уж великой, уж простите за каламбур. И это не считая тех колоний, что сбежали под шумок, зная, что на них у Совета просто не хватит ни сил, ни средств. Дело-то обычное — междоусобицы рвут на части самые прочные империи, давая возможность ускользнуть мелкой рыбешке, а также поживиться другим хищникам. И уверен, что не за горами тот день, когда те твари, что тряслись лишь при упоминании Эдеи, выползут на свет, чтобы откусить себе кусочек агонизирующего гиганта.