Список на ликвидацию
Шрифт:
— Если мне не изменяет память, Рейборн, существуют три типа власти. Мы относимся к тому, которая исполняет закон в том виде, в котором он написан и нам дан. Если законодательная и судебная власть решат позднее, что закон следует изменить, они его изменят, и вот тогда приходите ко мне обсуждать выбор помощников маршалом Блейк. А пока что будем выполнять закон в том виде, в котором он написан, и действовать в его пределах. Вам ясно, маршал Рейборн?
Шея Рейборна стала заливаться краской — не смущения, скорее гнева. Крепко сжав губы, он процедил:
— Так точно, мэм.
Она посмотрела на нас.
— Вы — идите и работайте, — Перевела взгляд на Рейборна: — А вы не болтайтесь зря у меня в кабинете и не путайтесь у них под ногами.
Мы с Эдуардом встали и пошли работать, как было сказано. Рейборн слегка помедлил, я даже услышала,
Мой резерв ждал меня в коридоре. Носители значков поглядывали на них искоса и были, наверное, так же недовольны, как Рейборн, но у них хватало ума не цепляться. Можете сами сообразить, кто из моего резерва служил когда-то в армии: эти ребята держались прямее и видно было, что при нашем появлении им пришлось подавить импульс встать по стойке «смирно» . Бобби Ли несколько похудел, волосы выгорели на солнце, кожа стала смуглее, чем обычно бывает у блондинов. Карие глаза смотрели на меня из-под золотых очков. Он был старше нас всех, но это выдавали только морщинки в уголках глаз и несколько дополнительных складок на лице. Он всегда был высоким и поджарым, но последнее время мотался где-то за границей по делам общины крысолюдов и похудел еще сильнее. В его глазах читалось что-то — не испуг, но что-то такое он видел или делал, что вымотало его душевно не менее, чем телесно.
— Так как, лапа, мы остаемся или уезжаем?
Южный его акцент казался еще сильнее, чем был раньше. Вряд ли потому, что он побывал в местах обитания этого акцента — скорее это было напоминание о родине, которое он возил с собой.
Я ему даже не сказала, чтобы не называл меня «лапа» — ничего личного в этом не было, ему просто нужно было все его домашнее обаяние для защиты от того, от чего у него глаза потускнели.
— Остаетесь, — сказала я.
Он улыбнулся и слегка кивнул. К нему подошел Лисандро — высокий, смуглый, красивый, черные волосы убраны в хвост, спускающийся по плечам. Он не такой красавчик, как Бернардо, но шел как на пружинах. Выглядел как пресловутый испанский киногерой. У него жена и двое детей, он тренирует команды европейского футбола. У нас с ним был однажды секс — в чрезвычайных обстоятельствах нужно было утолить ardeur и тем обезоружить Марми Нуар. Чтобы его жена не попыталась нас обоих убить, мы согласились, что больше такого не будет. Мы даже делаем вид, что ничего и не было. У меня вроде бы получается.
— Чего Рейборн на тебя взъелся?
— Без понятия, честно.
Лисандро посмотрел на меня с сомнением. Я улыбнулась:
— Не вру. Я его впервые вижу. — Обернувшись к Эдуарду, я сказала: — Подтверди.
— Он сразу Аниту невзлюбил.
— Может быть, дело в том, что она женщина, а по работе лучше, чем он, — предположил Сократ.
Кожа у него была цвета кофе с каплей сливок, волосы короткие, ежиком, но так, что можно причесать. Сегодня, впрочем, он не стал этого делать, и они свернулись в мелкие кудряшки. Выглядело... да, симпатичней, чем обычно, но он мне объяснял, что так естественнее, а копы не любят, когда ты для работы наводишь марафет. Как бывший коп он знал, что говорит. В росте он уступал двум первым — на несколько дюймов до шести футов не дотягивал. У него была привычка сутулить плечи, слегка горбиться, будто он рано и быстро вырос и не избавился от привычки это скрывать, пусть теперь он уже не самый высокий в классе.
— Думаешь, все так просто? Рейборн — женоненавистник?
Он улыбнулся, в темно-карих глазах мелькнули искорки.
— Можем сказать так: женщин он ставит очень невысоко.
Я улыбнулась в ответ и пожала плечами:
— Ну, что делать, если я не просто красотка? У меня широкий диапазон.
— Вы попроще выражались бы, мэм, а то мы народ простой, телохранители, даже не поймем, о чем вы, — сказал Арес.
Я обернулась к нему. Чуть ниже шести футов, белокурый, кареглазый. Загар пустыни, с которым он у нас появился, уже сошел. Некоторое время назад его комиссовали из армии, но эти самые «мэм» и «сэр» были при нем, как прямая спина и расправленные плечи. Он пытался отрастить волосы, но потом снова коротко постригся, оставив только на макушке, но они у него были настолько прямые, насколько у Сократа курчавые. Он то и дело откидывает волосы, будто они ему мешают. Наверняка при следующем походе в парикмахерскую он их еще короче сделает. Сократ пытался помочь ему сделать
Но по-настоящему анимешные волосы были у Ники. Он достаточно белый, чтобы иметь соломенно-желтые волосы, подбритые на висках, но длинные сверху, и они рассыпались по половине лица длинным белокурым треугольником. Рядом с Аресом по контрасту было заметно, что у Ники волосы волнистые, а у Ареса — прямые как палка. У Ники падающие на глаза волосы легли плавным изгибом. Вдвоем они выглядели так, будто идут в клуб или на фестиваль аниме, но Арес волосы красил, напоминая себе, что больше уже не на службе, а Ники такие волосы отрастил, чтобы скрывать отсутствие одного глаза.
Женщина, воспитавшая его, формально — его мать, вырвала ему глаз, когда он пытался воспротивиться сексуальному насилию с ее стороны. Женщины редко бывают активными насильницами, но когда такое случается, они действуют очень грубо. С детством Ники не повезло. У него остался красивый голубой глаз, а вместо другого была пустая орбита, заросшая рубцовой тканью. Волосы ее полностью скрывали, и он при этом умудрялся выглядеть как картинка из модного журнала. Из-за волос его могли бы воспринимать недостаточно серьезно, но рост у него шесть футов, и тело прилагается к нему такое, что при виде его Ники недооценить трудно. У нас все охранники таскают железо, это входит в обязательную программу тренировок, но либо Ники таскает его усерднее других, либо наследственность у него хорошая, потому что даже в джинсах, футболке и куртке у него выпирают плечи и бицепсы. Он не самый высокий из ребят, которые меня ждали в коридоре, но самый крупный.
— Привет, — сказал он тихо.
— Привет, — улыбнулась я ему.
Не самые романтичные слова, но эмоций в них было больше, чем в обращенных ко всем прочим. Ники был моим любовником и моей Невестой — как в фильме «Дракула, князь тьмы». Это нас сближало больше, чем мог бы любой роман. Из-за встречи с Олафом и потом с копами, появившимися на сцене, у меня не получилось его нормально приветствовать. Помахала рукой, сказала «здравствуй» — и тут пожалуйста: копы.
Домино сделал, шаг от стенки, и я на него посмотрела. Наверное, Ники и Домино я оставила напоследок, потому что они меня отвлекают. У Домино волосы — черные и белые кудри, сегодня в основном черные лишь с некоторыми проблесками белого. Это значит, вероятно, что когда он перекидывался последние пару раз, то превращался в черного тигра — цвет у него потом отражается на волосах. Интересно, меняется ли цвет волос у Этана после превращения. Домино был в темных очках, скрывающих глаза, потому что глаза у него тигриные. У них цвет — красновато-оранжевый с золотыми спиралями, что генетически более свойственно черному тигру, нежели белому. В росте он всего дюйм уступает Ники, но любит сапоги на каблуках, и это ему пару дюймов добавляет. Ники все больше ходит в кроссовках, но он по поводу своего роста ни капли не парится. Да и Домино тоже, просто он любит сапоги. Еще он — один из тигров моего зова. С Ники у нас связь иного рода: свободную волю Домино сохранил. Он может со мной спорить, ссориться, говорить, что я не права. Ники тоже это может — пока не получит от меня прямой приказ, тогда он его не может не выполнить. Домино тоже выполняет мои приказы, но на то есть его добровольное согласие.
В куртке Домино выглядел не таким мускулистым, как на самом деле, но одежда вообще много может скрыть хорошего, и я знала: то, что скрывает эта одежда, — очень хорошо.
Я уже разулыбалась в сторону Домино так, как он того заслуживал, когда раздался голос Ареса:
— А меня тут, кажется, игнорируют.
Я глянула на него:
— Ну, прости.
Он тоже мне улыбнулся и хотел что-то сказать, но уставился куда-то мне за спину. Все туда смотрели, и не очень дружелюбно. Я обернулась — к нам подходил Рейборн. Когда он закрывал дверь в кабинет Кларк, она говорила по телефону.
— Рейборн, что вам надо? — спросила я.
— Кто командует вот этими? — спросил он, постаравшись, чтобы голос звучал агрессивно.
— Анита, — ответил Ники, ткнув пальцем в мою сторону.
Рейборн поглядел на него, и на лице у него было написано: «Хватит врать-то».
— Меня это тоже огорчает, — сказал Арес, ухмыляясь, — но это она.
— Она — кто? — спросил Рейборн.
— Начальник, шишка, главный босс — то есть боссиха, — пояснил Арес. — Это она и есть.
— А чего вы ее слушаетесь?