Спитамен
Шрифт:
— Да?.. — насмешливо усмехнулся царь. — Небось, когда в первый раз увидел, полные штаны наложил?
Стоящие вблизи него рассмеялись.
Аспат, уязвленный насмешкой царя, обернулся.
— Это было лет пять назад. Тогда меня позвал в проводники Спитамен… Они тоже встретились на узкой тропе. Я был поблизости и, пустив стрелу, мог попасть зверю прямо в сердце. Но Спитамен не разрешил убить его. «Такого красавца нельзя трогать, — сказал он. — Пусть оставит потомство после себя…» Он стоял всего шагах в трех от тигра. И нарочно медленно всовывал меч в ножны. Тигр понял
Пока Аспат об этом рассказывал, Александр не сводил с него пронизывающего взгляда. «Не Спитаменов ли ты лазутчик?.. — подумалось ему. — И неспроста втираешься в доверие к Лисимаху и Клиту… Надо им сказать, чтобы не были слишком доверчивы и пригляделись бы к тебе».
Не промолвив ни слова, Александр последовал далее по тропе, препоручив другим содрать шкуру с убитого зверя. «Хороший подарок будет Равшанак…»
Им повстречалось перебегающее через тропу семейство кабанов. Александр успел дротиком повергнуть двоих. Но охота более не доставляла ему удовольствия. Разрешив Клиту и Лисимаху побродить еще немного в поисках добычи, он сделал знак Аспату, велел ему следовать за собой и отправился обратно, на поляну, где они оставили лошадей. Там, должно быть, ему развели костры и в больших котлах готовят пищу из свежатины…
Завидев появившегося из зарослей царя, к нему тотчас бросились воины и сопроводили к роднику, возле которого был постлан на мягкой траве ковер, разложены матрасы. Царь прилег, подложив себе под бок подушки.
Аспат налил в чашу холодного кумрана, поднес ему.
Царь принял и сказал:
— Налей и себе.
И с удовольствием утолил жажду лишь после того, как Аспат отпил несколько глотков.
— Значит, и Спитамен охотился здесь? — спросил царь, прислушиваясь к пению птиц.
— Эх — хе, он в Согдиане считался лучшим охотником! — восхищенно произнес Аспат, глаза его при этом восторженно сверкнули, а рот растянулся до ушей. — Он за сто шагов мог попасть стрелой в дрофу!..
«Известно ли этому варвару, что тот, о ком он говорит с таким восхищением, объявил мне войну?.. — подумал Александр, приглядываясь к собеседнику. — Вряд ли он в таком случае был бы со мной так откровенен… — эта мысль принесла ему некоторое успокоение. — Ведь все, что у него на душе, отражается, как в зеркале, на лице…»
А многие из окружения царя взяли за правило скрывать от него все, что может его хоть мало-мальски огорчить, зато приятное, способное пролиться бальзамом на сердце, растягивают, как кожу, выделываемую для бубна, и не возьмут в толк, что плохая весть порой бывает важнее, чем приятная.
— Послушай, Аспат, а где вы в тот раз встретили этого тигра?
— Вон там, — показал рукой Аспат. — Недалеко от того места, где с ним повстречался ты, великий царь!..
И снова в душу царя вкралось подозрение, а взгляд сделался пронзительным. «Не специально ли ты привел меня сюда, рассчитав, что тигр нападет неожиданно, а я не успею отреагировать?.. Иначе предупредил бы меня, что это — территория полосатого гиганта…»
— Ты хорошо знал Спитамена?.. Что он за человек?
— Как тебе сказать… — задумался Аспат, не находя слов. —
Царь засмеялся, но синие глаза его сверкнули, как молнии.
— Ты не находишь, что тигр, убитый мной, тоже силен и ловок?
— Да, великий… Но тигр не обладает проницательным умом и талантом полководца…
— С этого бы и начинал!.. Предводители многочисленных согдийских родов, именитые батыры признали над собою мою власть. Почему среди них нет Спитамена, как ты думаешь?
— На это мне трудно ответить, великий царь. Одно знаю твердо: Спитамен за добро платит добром и никому не прощает обмана…
«Значит, наивен, — подумал Александр. — На войне побеждают не только силой. Не менее действенное оружие — коварство». Он взбил кулаком подушку, подложил ее под голову и прикрыл глаза.
Аспат стоял, сложив на животе руки, и не сводил с него благоговейного взгляда. Человек, при одном упоминании имени которого сотрясаются горы, возлежал на войлочном ковре и вел простецкую беседу с ним, простым охотником. Поверят ли ему друзья, когда он станет им об этом рассказывать?..
Аспату даже в голову не пришло, что стоит ему выхватить заткнутый за пояс боевой топор и с размаху ударить по белой шее, где бьется голубая вена, от скольких зол он избавил бы мир!.. Телохранители, бегающие вокруг котла, окутанного дымом, не успели бы даже подбежать… Но у него подобная мысль и не могла возникнуть, ибо таким, как он, не свойственны ни коварство, ни притворство, ни ложь; и он посчитал бы за великий грех, если бы у него во время дружеской беседы возникли против кого-то враждебные мысли. Словом, это был один из обыкновенных сынов Согдианы, один из тысяч, частица самой ее природы. Охотники умеют легко обхитрить зверя, птицу, но никогда не строят козней против себе подобных. Если же с кем-то возникла вражда, то они предпочитают честную борьбу. Настоящий охотник никогда не выстрелит в сидящую на земле куропатку — а вдруг она высиживает яйца? — заставит сначала взлететь и тогда спустит стрелу.
— Послушай, Аспат, — открыл глаза Александр и приподнялся на локте. — А не мог бы ты пригласить еще раз Спитамена поохотиться в этих местах? Ведь этих паршивых тигров тут, наверное, видимо-невидимо!..
— Зачем вы так про тигров?.. — обиделся Аспат. — Тигр очень ухаживает за собой, не дает пристать к шерсти ни соринке. Вы же сами видели убитого вами зверя, он чист от кончиков ушей до кончика хвоста… И для обитания он выбирает места в самых красивых урочищах, вблизи реки, озера, родников… любит любоваться красивыми восходами и слушать пение птиц…
Неизвестно, сколько бы еще он рассказывал про тигра, если бы царь с раздражением не перебил его:
— Я спрашивал тебя о Спитамене!..
— Ну, что… Он настоящий охотник, и этим все сказано.
— Если приведешь его сюда, то получишь большое вознаграждение. Много золота. Понял?
— Еще бы не понять… Да где же теперь его найдешь. В степи ли он, в горах, в лесу?..
Александр резко сел и спросил угрожающим тоном:
— Ты приведешь его или нет?.. Много слов, как у вас говорят, лишний груз для осла.