Сплетение песен и чувств
Шрифт:
– А кто тебе сказал, что я нормальный? – Артём подошел к Ане, взял ее за руку, и они снова зашагали как ни в чем ни бывало.
Вход в парк был действительно с другой стороны, где начинались аккуратные, протоптанные за десятилетия дорожки. Но Артём любил перебегать трамвайные пути и заходить в парк там, где шла другая тропинка – в ее начале по обочинам лежали горы мусора, зато потом она начинала петлять и уходила прямо в сердце парка, где было немноголюдно и тихо. Он никогда не гулял здесь с кем-либо, даже Алина тянула в кино или
Здесь было тихо. Тишина как нельзя кстати располагала к тому, чтобы поразмыслить. Нет, Артём и Аня не гуляли, они размышляли друг о друге и о том, что получится из всего этого в будущем. Конечно, они уверяли друг друга в том, что наслаждаются настоящим, дарят друг другу то, что не подарили бы другие. Это не было ложью, отчасти все заключалось именно в этом.
– Знаешь, Тёма, у тебя никогда не бывает такого чувства, что ты делаешь что-то не то? – спросила Аня, когда они перебегали дорогу. – Как будто ты должен поступать как-то иначе. Не знаю, как это объяснить.
Мимо промчался серебристый джип с закрепленными на крыше велосипедами.
Они перебежали, наконец, проезжую часть и шли по обочине.
– А ничего объяснять и не надо.
– Ты о чем? – переспросила Аня, она уже забыла, о чем интересовалась меньше минуты назад.
– Ты меня спрашивала, бывает ли у меня чувство, что я все делаю не так, как должен.
– Точно.
– Так вот – начал Артём и огляделся по сторонам. – У меня постоянное ощущение того, что я поступаю не так, как должен, или, во всяком случае, как бы было правильно.
– А ты знаешь, как правильно? – возразила Аня.
– Не знаю, но догадываюсь, как должно быть правильно. Плюс на чувства свои полагаюсь, представления, на то, чему родители учили, на какие-то свои идеалы.
– Ух ты, как интересно! У тебя есть идеалы? – Аня повернулась к нему и внимательно посмотрела в глаза.
От неожиданности Артём начал быстро моргать, словно в глаза попали соринки. Он смущался от ее взгляда – простого, слегка виноватого, с легкой лукавинкой.
– Не смотри на меня так.
– Почему? – Аня еще приблизилась, привстала на цыпочки и поцеловала Артёма. Ее губы были, несмотря на жару, какими-то прохладными.
– Потому, – вздохнул Артём. – Да, у меня есть идеалы, как у любого нормального человека. Скажешь, у тебя их нет? Не поверю, так что можешь даже не заикаться. Идем по дорожке на ту сторону парка?
– Идем – согласилась Аня.
Ей нравилось быть с Артёмом. Все сразу менялось: не нужно было притворяться или делаться в угоду кому-то лучше. Прятаться тоже не стоило – Артём не понимал таких выходок. Он все воспринимал как есть, даже Анину задиристость.
В те редкие мгновения, когда солнце вдруг пряталось за облаками, на парк опускалась легкая тень. Сразу были видны ветки кустов, склонившиеся над
– Жаль, что не взяли с собой что-нибудь, чтобы посидеть, – сокрушенно вздохнул Артём, стоя на полянке у небольшого пруда.
– Тебе жаль, мне не жаль – спокойно ответила Аня и принялась расстегивать рюкзак, – у меня есть большое полотенце. Эх ты, все девушка за тебя должна делать.
– Прости – пробурчал Артём.
– Брось, все в порядке, не бери в голову, – Аня снова его поцеловала и расправила на траве большое красное полотенце. – И не надо извиняться.
Я сильная и много чего могу. Так что привыкай.
Артём вспомнил, как много раз сидел здесь же, на полянке, или чуть дальше, между деревьев, и смотрел на влюбленные парочки. В самые жаркие дни, если они приходились на выходные, народу в парке было особенно много. Артём сидел и разглядывал всех, особенно влюбленных – ему так не хватало какой-то заботы, внимания. Да, Алина была тогда с ним, и этого отрицать было нельзя. Но ведь быть, встречаться, просто проводить вместе время, и любить – это совершенно разные вещи. А тут – и побрызгать друг друга водой, намазать кремом для загара или от него, поправить плед, сбегать за пивом или мороженым, или и тем, и другим.
Тогда он мысленно ставил себя на их место, представлял, что сможет смотреть на окружающее другими глазами. Теперь он смотрел. Изменилось немногое. Скорее, изменился он сам.
– Может, на следующей неделе выберемся куда-нибудь позагорать? – спросила Аня и увидела, как Артём меняется в лице.
– Надо же, читаешь мои мысли, я только что хотел предложить тебе то же самое. Только вот когда выходной будет – не знаю. Я же просился без выходных, за все время я отдыхал всего два дня. А проработал я…
– Можешь не говорить, – Аня подняла руки вверх. – Так, думай, думай, думай – два с половиной месяца!
– Ну, почти, – Артём лег на спину и смотрел в небо. – Зато денег заработал, скоро вторая зарплата будет, может, и родителям немного отправлю. Хотя, они должны корову осенью продать, деньги будут. Но все равно хочется порадовать стариков.
– Они у тебя старые?
– Нет, – улыбнулся Артём. – Просто я их так называю. Как будто ты своих зовешь как-то по-другому!
– У меня только мама…
– Прости…
– Да ничего, – Аня тоже легла рядом, подстелив рюкзак вместо подушки. – Папа живет где-то далеко, то ли в Воронеже, то ли еще где, не жил никогда с нами, а я маму и не расспрашиваю об этом. Мы с мамой живем в квартире, которую нам купил дядя, тебе я о нем рассказывала. Маму свою я никак не называю, мама и все тут.
Конечно, стариками родителей Артём называл за глаза. Да и узнай они об этом, нисколько бы не обиделись. Он был весь в них: необидчивый, честный, иногда даже слишком.