Сплетенные судьбами
Шрифт:
Мы почти вышли за дверь, когда Аида увидела нас.
А потом мы шли вдоль темных улиц в сопровождении кричащей Аиды и Патрика, который что-то говорил, тихо, спокойно, но настойчиво.
Нет. Я не хочу думать об Аиде и Патрике и о том, что было потом. Я люблю их больше всего в этом мире, за исключением Кассии, и, если я когда-нибудь найду ее, мы вместе отыщем и их тоже. Но думать о них постоянно я не могу - эти родители дали мне приют и не получили взамен ничего, кроме еще больших потерь. Было очень мужественно с их стороны полюбить снова. Это заставляло меня думать, что я тоже мог бы полюбить.
Кровь
А потом.
Мое имя.
Она выкрикивала мое имя у всех на виду. Она не волновалась, что кто-то узнает о ее любви ко мне. Я тоже позвал ее по имени. Я смотрел на ее взъерошенные волосы, ее босые ступни, ее глаза, глядящие только на меня, а потом она указала на небо.
Я знаю, ты имела в виду, что всегда будешь помнить меня, Кассия, но я боюсь, что вдруг забудешь.
Мы расчищаем место для ночлега от мелких камней и травы. Некоторые из камней оказываются кремнем, вероятно фермеры припрятали их здесь, чтобы разжигать огонь. Я нахожу еще и кусок песчаника, почти идеально круглой формы, и тотчас вспоминаю о своем компасе.
– Ты думаешь, какие-то фермеры разбили здесь лагерь, когда покидали Каньон?
– спрашивает Элай.
– Я не знаю, - отвечаю я.
– Возможно. Это убежище выглядит так, будто сюда часто наведываются.
На полу видны следы обугленных кругов от старых кострищ, полустертые отпечатки ботинок и, тут и там, кости приготовленных и съеденных животных.
Элай быстро проваливается в сон, как и всегда. Он свернулся калачиком прямо под ногами высеченной фигуры, чьи руки высоко подняты.
– Итак, что ты взял с собой?
– спрашиваю я Вика, вытаскивая рюкзак, в котором спрятал предметы из пещеры-библиотеки. Спеша покинуть местечко, мы хватали книги и бумаги, не имея особых шансов разглядеть их как следует.
Вик начинает смеяться.
– Что такое?
– Я надеюсь, ты выбирал лучше, чем я, - говорит он, показывая свою добычу. Он второпях захватил лишь стопку простых маленьких коричневых брошюр.
– Они были похожи на те, что я однажды видел в Тане. Кажется, это те же самые книжки.
– Что же это?
– спрашиваю я.
– Нечто вроде истории, - отвечает он.
– Тогда они еще могут оказаться ценными, - говорю я.
– А если нет, я дам тебе что-нибудь из своей добычи, - у меня она получше. Я прихватил немного поэзии и две книги, полные историй, не включенных в список Ста. Я бросаю взгляд на рюкзак Элая.
– Нужно спросить у Элая, когда проснется, что он взял с собой.
Вик листает страницы.
– Подожди. Вот это интересно.
– Он передает мне одну брошюру, открытую на первой странице.
Бумага мягкая, дешевая, массового производства, сделанная где-то на окраинах Общества на старом оборудовании, вероятно, украденная с участка реставрационной библиотеки. Я открываю брошюру и читаю при свете фонарика:
ВОССТАНИЕ: Краткая история нашего противостояния Обществу.
Восстание началось во времена Комитетов Ста.
В год перед началом отбора Ста лучших, показатель Ликвидации
Они решили сосредоточить все усилия на увеличении рождаемости и физическом здоровье. Чиновники высших рангов проголосовали за сокращение таких развлечений, как поэзия и музыка. Но при этом оставили их оптимальное количество для того, чтобы улучшить общую культуру и удовлетворить потребность в познании искусства. Комитеты Ста, каждый для одного вида искусства, были сформированы, чтобы изучать предпочтения людей.
Это стало началом злоупотребления властью Обществом. Одновременно людей всех поколений лишили права голосовать за то, хотят ли они жить по правилам Общества или нет. Общество начало удалять Аномалий и Отклоненных из числа общего населения страны, изолировать или устранять тех, кто создавал больше всего проблем.
Одним из стихотворений, которые Общество не одобрило для списка Ста, было «Пересекая черту» Теннисона. Этот стих стал неофициальным паролем для членов сопротивления. Он содержит в себе два важных аспекта Восстания:
1. Лидер, называемый Лоцманом, руководит Восстанием, и
2. Те, кто принадлежит Восстанию, верят, что вернутся лучшие дни Общества – времена до отбора списков Ста.
Некоторые из Аномалий, сбежавших из Общества в ранние годы, присоединились к Восстанию. И теперь, несмотря на то, что Восстание существует во всех областях Общества, наибольшую силу оно сохраняет в Приграничных областях и Отдаленных провинциях. Особенно там, куда, с наступлением времен Ста, все в больших количествах отправляют Отклоненных.
– Ты ведь уже знал обо всем этом?
– спрашивает Вик.
– Частично, - отвечаю я.
– Мне известна часть про Лоцмана и Восстание. И, конечно же, я знал о Комитетах Ста.
– И об уничтожении Отклоненных и Аномалий, - продолжает Вик.
– Верно, - соглашаюсь я с горечью в голосе.
– Когда я услышал, как ты читаешь стих для того первого парня в воде, - говорит Вик.
– Я подумал, может быть, ты расскажешь мне о том, что ты был членом Восстания.
– Нет, - отвечаю я.
– Даже несмотря на то, что твой отец был лидером?
– Нет, - я больше ничего не говорю. Я не был согласен с тем, что делал мой отец, но и не предавал его. Это еще одна зыбкая черта, и я не хочу быть пойманным на неверной стороне ее.
– Никто из остальных приманок не узнал эти слова, - продолжает Вик.
– Я думал, что было больше Отклоненных, которые знали о Восстании, и рассказали о нем своим детям.
– Возможно, они были теми, кто просто знал, как убежать, пока Общество не начало отправлять нас в деревни, - предполагаю я.