Спорим, она будет моей?
Шрифт:
— Что было дальше? — спрашивает она с интересом, пока мы раздеваемся, очевидно, чтобы избежать моих расспросов о ее кислой физиономии.
На секунду задумываюсь. Отчего-то мне не хочется рассказывать ей о том месте, куда меня привел Калиновский потом, и где я любовалась завораживающим и прекрасным закатом. Вспоминаю и о нашем болезненном падении, из-за этого мои ноги теперь в синяках и ссадинах. Не могу сдержать улыбку.
— Что? — не унимается Оксанка. — Я же вижу, что-то произошло!
Меня спасает звонок на урок. Оксана
После уроков меня задерживает в классе математичка. Пока она втолковывает мне что-то о грядущей олимпиаде, я замечаю краем глаза спину Калиновского. Он стоит в коридоре и непринужденно болтает с девчонками из параллельного класса. Уходить, по всей видимости, он не собирается. А это значит, что мне придется протискиваться мимо него, когда учительница закончить вещать. Погано!
— Леся, ты где витаешь? — спрашивает математичка, и я слышу некоторую обиду в ее голосе. Она обожает свой предмет, и это делает ее прекрасным, хоть и несколько требовательным учителем.
— Извините, — бурчу я, переключая внимание на нее: ее близко посаженные глаза внимательно изучают мое лицо.
— Ничего. Ты все поняла? Есть какие-то трудности?
Я быстро киваю, довольная тем, что могу еще некоторое время провести в этом кабинете. Может, к тому времени, когда мы закончим, Калиновский скроется с моих глаз. Сама не понимаю, почему мне так не хочется, чтобы наши дороги пересеклись, но мне сейчас не до этого.
— Никак не удается, — говорю я серьезно, — решить одно уравнение. И я бы…
— Честно говоря, — обрывает меня математичка извиняющимся тоном, — я ожидала другого ответа. Обычно ты не просишь о помощи. У меня сейчас совещание, давай-ка мы с тобой займемся твоей проблемой завтра после уроков. Что скажешь?
— Да. Конечно.
Еще раз кошусь на дверь. Калиновский, конечно же, никуда не делся. Учительница замечает выражение моего лица и тихо спрашивает:
— У тебя все в порядке?
— Лучше не бывает, — отвечаю я миролюбиво и натягиваю на лицо вежливую улыбку.
Все-таки встречи с ним не избежать. Ладно. Нужно взять себя в руки.
Будто бы специально он загородил весь проход своей широкой спиной. Я замираю на пороге и стараюсь как-то его обогнуть, но у меня ничего не получается. Хочу попросить пропустить меня, но натыкаюсь на взгляд девушки, с которой он разговаривает. Увидев меня, ее восторженный взгляд меняется на презрительный: будто бы она заметила не меня, а противное досаждающее насекомое. Она поправляет свое и без того идеальное угольно-черное каре, чуть закатывает глаза и одаряет Калиновского ослепительной улыбкой. Я тихо вздыхаю и улавливаю носом знакомый аромат мужского парфюма. Затем тыкаю пальцем в его плечо, и он поворачивает голову ко мне:
— Можно пройти?
Глава 11. Матвей
—
Мне кажется, или она избегает встречаться со мной глазами? Это хороший знак. Отвешиваю ей театральный поклон и отступаю в сторону.
— Прошу вас, мадмуазель.
Вообще-то я думал, что она проторчит в классе до вечера, но мне сегодня везет. Ждать пришлось совсем недолго. На мою выходку она реагирует тихим вздохом и торопливо удаляется по коридору, шурша излюбленной длинной юбкой. Сразу же вспоминаю ее колени и ухмыляюсь про себя.
Затем быстро прощаюсь с моей внезапно возникшей собеседницей (они всегда появляются из неоткуда) и несусь за Плаксой.
— Убегаешь от меня? — спрашиваю, поравнявшись с ней и переходя на шаг.
— Делать мне больше нечего, — грубит она в ответ.
— Какие у нас планы на сегодня?
— У нас? — бросает она через плечо.
— У нас, — улыбаюсь я. — Вчера все пошло наперекосяк, нужно это исправлять.
Она резко тормозит и сверлит меня глазами. Я даже успеваю подумать о том, что она откажет, такой у нее серьезный и суровый взгляд. И я оказываюсь прав.
— Мне некогда, — решительно говорит она, убирая выбившуюся прядь волос за ухо. — Нужно заниматься.
— Можем позаниматься вместе, — предлагаю я, про себя раздражаясь на эту зацикленную на уроках заучку.
Она хмурит брови и продолжает пилить меня прищуренным взглядом. Затем вдруг наклоняет голову и резко спрашивает:
— Зачем?
Я теряюсь, но только на секунду. Если бы она знала, какие у меня на нее планы. Если бы знала, что это из-за меня она получила свое прозвище, и теперь половина школы перешептывается и смеется за ее спиной… Но она не знает.
— Что «зачем»? — строю из себя дурачка.
— Зачем тебе это? — невозмутимо продолжает она. — Пригласил бы ту девчонку, которая только что слюни на тебя пускала.
Это мне нравится. Не могу скрыть улыбку, растекающуюся по моему лицу. Увидев мою довольную физиономию, Плакса кривится и срывается с места.
— Ревнуешь? — снова догоняю ее. — Не стоит. Поклонницы всегда где-то поблизости. Что уж тут поделать, если я так красив?
У Плаксы такое выражение лица, будто бы ее сейчас стошнит. Она качает головой и молчит. Когда мы доходим до дверей из школы, она поворачивает голову ко мне:
— Ты не ответил на вопрос.
Хмыкаю и отворачиваюсь от нее.
— У кого-то совсем плохи дела с самооценкой, если нужен ответ на этот вопрос.
— И все же? — я ждал, что она смутится, но не тут-то было. Надо же.
— Ну, допустим, ты мне интересна.
Она сбавляет темп и заглядывает в мое лицо. В ее черных глазах пляшут озорные огоньки. Внезапно я чувствую себя утратившим контроль, и мне это совсем не по вкусу.
— Хорошо. Позанимаемся вместе, — милостиво соглашается она, и мне хочется удавить ее.